РАЗМАХНИСЬ, РУКА!

Григорий Панченко

Он видел — как и все — цепной шестопер на рукояти длиной в локоть, который держал Нищука в низко опущенной руке. Он знал — как и все, — что время, нужное для заклинания, несравненно больше, чем то, какое требуется Нищуке, чтобы раскроить ему череп.

А. Сапковский, Меч предназначения (Предел возможного)

В данном случае перед нами не классический боевой цеп, не кеттенморгенштерн и не кистень. В руках у профессионального охотника на драконов — один из типов булавы, рукоять которой «нарощена» за счет цепи. Похоже, шестопер за «цепное кольцо» подвешен к запястью драконоборца. Эта гибкая рукоять, продолжающая жесткую рукоять шестопера, позволяет «удлинить» удар, направить его по более непредсказуемой траектории. В конце концов, увеличить его хлесткость и даже проникающую силу — хотя на сей раз это, пожалуй, излишество: человеческой голове (и любой другой части тела) уже вполне достаточно, а для головы драконьей эффект, надо признать, окажется слишком слабым. Даже если учесть режуще-рубящие свойства «перьев» шестопера. Так что даже не совсем понятно, отчего у охотника на драконов эта штука оказалась в ближнем доступе, чуть ли не как туз в рукаве. Наверно, и впрямь на случай происков конкурентов.

Такой шестопер в основном работает как разновидность боевой дубинки, лишь при некоторых типах хвата превращаемой в «цепное» оружие. Но в других случаях соотношение гибкой (цепной, ременной, веревочной и т. п.) рукояти и полностью жесткой ударной части бывает и иным. В диаметрально противоположном случае речь вообще идет о небольшом ядре на длинном тросе или цепи, свободно удерживаемой в руке (а то и обеих руках) либо петлей охватывающем запястье. Конечно, не обязательно ударник имеет шаровидную форму: может он быть и пирамидальным, и коническим, и даже биконическим; может даже иметь шипы — короткие «пробойники» или кривые «когти». В умелых руках такая гирька, независимо от ее формы, буквально порхает, выписывая круги и восьмерки, «гоня волну» (не в том смысле, как «фильтруют базар»!), за счет перехватов троса изменяя дистанцию до противника…

Таким «боевым вентилятором» можно не хуже, чем нунтяку, разогнать не очень хорошо вооруженную и не очень решительно настроенную толпу. Или держать ее (толпу) на расстоянии, не давая подступиться. Но если враги вооружены более полноценно, более умелы и решительны — эта тактика не пройдет. Разве что одного удастся «замочить» (и то не факт: он может принять удар на щит или частично блокировать древком своего оружия), но это хоть на мгновение, однако разрушит защитное поле, чем не преминут воспользоваться остальные супостаты. Напомним: нунтяку, даже парные, в качестве боевых вентиляторов тоже используются преимущественно в небоевых условиях…

Зато как оружие первого удара такой «грузик на веревочке» равных почти не имеет. Особенно если условия схватки таковы, что второго удара может и не быть — значит, нужно поразить цель с полной гарантией.

«Он согнулся и коротко замахнулся. Железный шар, появившийся неведомо откуда и когда, свистнул в воздухе и ударил Йеннифер в лоб. Прежде чем чародейка успела прийти в себя, она уже висела в воздухе, удерживаемая за руки Живодером и Нищукой, а Яррен опутывал ей щиколотки веревкой».

А. Сапковский, Меч предназначения (Предел возможного)

Все тот же эпизод борьбы за шкуру неубитого дракона. С дамой-чародейкой обладатель цепного шара поступил более галантно, чем обладатель цепного шестопера намеревался поступить с мужчиной-чародеем. Госпожа Йеннифер оказалась оглушена совсем ненадолго — хотя достигнут этот эффект был, действительно, во мгновение ока. Куда быстрее, чем могло бы сработать заклинание.

Вообще-то мне такая галантность кажется и несколько странной, и труднодостижимой в этих условиях. Шутки закончились, противник СТРАШНО опасен (пусть не мечом, а «незлым тихим словом») — так что бить его надо не просто внезапно, мгновенно и с гарантией, но еще и «с запасом». А удар, от которого приходят в себя на той же странице и на следующей начинают швыряться заклинаниями, — это скорее уж для небоевых условий. Когда выводимого из строя противника не только можно не убить, но и воистину нужно не убить. Что, между прочим, пан Анджей (видно, он очень любит такое оружие!) отлично продемонстрировал несколькими главами ранее:

«Геральт отстегнул от пояса мешочек и подкинул его в руке, не выпуская ремешка.

– Меня не купить, — гордо произнес Цербер.

– А я и не собираюсь.

Привратник был слишком громоздок, чтобы обладать рефлексом, позволяющим закрыться от быстрого удара обычного человека. А от удара ведьмака он не успел даже зажмуриться. Тяжелый мешочек с металлическим звоном саданул его в висок».

А. Сапковский, Меч предназначения (Последнее желание)

Вот таким образом деньги открывают любую дверь. А будь на месте привратника вооруженный воин, да будь местом действия не городской особняк, но поле боя — то и вместо кошелька со звонким металлом был бы, в лучшем случае, кованый шар. Скорее же — гирька с пирамидально-коническим «острием», способная на таком вот выхлесте пробить или хотя бы с силой промять доспехи (не всякие, конечно).

По правде говоря, «малая» разновидность такого оружия — когда гибкая часть протяженностью равна не длинной пике, а короткому мечу — и есть русский кистень. То, что «надевается» на кисть. То есть — безрукояточный вариант. Нет, разновидности с рукоятью тоже были известны, причем издавна. Но «исходник», по-видимому, именно таков: небольшая и не шипастая (правда, порой угловатая) гирька на ремне или плетеном шнуре. Воинское ли это оружие? Нет, вряд ли. И даже не очень разбойничье, хотя в обиходном сознании кистень однозначно связан с «романтиками большой дороги».

(Уточним: были воинские кистени, были и разбойничьи. Но вот они-то все не «кистевые», а «рукояточные». Так что сформулируем вывод: если в каком-то описании Древней Руси вы обнаружите, как витязь на поле боя орудует кистенем, состоящим ТОЛЬКО из ремня — а хоть бы и цепи! — и ударной гирьки… В общем, знайте: перед вами — параллельный мир. Фантастика.)

Итак, чем не является «кистевой» кистень, мы выяснили. А чем же он все-таки является?

Прежде всего — оружием уличной схватки. Такой, в которой обязательное сохранение жизни противника отнюдь не запланировано, но обязательная его погибель запланирована еще меньше. Оружие личной самообороны: в средневековом городе говорить о штатной службе правопорядка или вообще нельзя, или можно с очень большими оговорками *. Оружие криминальных элементов (т. е. тех, против которых самооборона и рассчитана). Оружие добропорядочного избирателя, которым он отстаивает законные интересы своей партии, если какой-то тур вечевых выборов и т. п. вдруг объявляется нелегитимным…

Что поделать: в те времена действия «стенка на стенку» являлись практически неотъемлемой частью городской демократии — там, где она была; а где ее не было — столь же неотъемлемой частью олигархических противостояний. (Подумать только: как далеко мы ушли от этих нравов…) А ведь даже во времена Даля такие вот «гражданские» кистени являлись важным аргументом стеночных баталий. Во всяком случае, составитель «Толкового словаря» пишет о них — кстати, как об оружии парном, обоеручном — именно в этой связи. И особо подчеркивает, что к мастеру двух кистеней «не было подступа» в кулачном бою.

Так что же, кистень — законное оружие проводящегося по всем правилам кулачного боя? Нет, конечно. Но городская — да и сельская — жизнь тут вскипает такими эмоциями, что состязательные схватки порой переходят в нечто гораздо более масштабное. Особенно если и затевались они как «проба сил» приверженцев разных партий, жителей соседних деревень или городских районов-концов… В Новгороде вообще существовали специальные «дубинки для кулачного боя» — и никакого внутреннего противоречия новгородцы в этом названии не видели!

Как действовали такими кистенями? По тому же Далю — «свивая и развивая ремень». Т. е. ударами «толчковыми», «выстреливающими». Скорее в стиле Сапковского, чем Е. и Л. Лукиных («Сталь разящая»), у которых обоеручные кистени все больше образуют труднопреодолимый заслон, находясь в непрерывном вращении. Впрочем, мир «Стали разящей» вообще лишен какого-либо иного оружия — так что манера боя там могла видоизмениться.

А как было на поле боя в мирах, соответствующих эпохе Древней Руси? Московской Руси? Современной ей Запорожской Сечи?

Что в домонгольской, что в допетровской кавалерии кистень — оружие вспомогательное, но очень распространенное. Он короток, однако вполне «рукояточен». Гибкая часть — чаще ремень, чем цепочка. Размеры поменьше западноевропейских (потому, что броне он противостоит куда более слабой!) **, время бытования — подольше. Впрочем, не всегда разница с «цепными» моргенштернами так уж велика, особенно если учитывать восточноевропейские варианты. Некоторые из северорусских кистеней чуть-чуть уклоняются в сторону цепа, обретая массивное било грушевидной формы. Похоже, оно рассчитано на пробивание-проминание относительно более тяжелой брони. Зато в других случаях гирька (и округлая, и шипастая) столь мала, что оружиеведы порой считают такие кистени детскими. Кажется, напрасно: то есть воинскому делу впрямь обучаются с раннего отрочества, и отчего бы специальное оружие для этого не иметь — но здесь скорее налицо традиция «боевого бича», легкого и высокоскоростного, пришедшего от соседей-степняков.

У запорожцев кистеня как боевого оружия, пожалуй, не увидеть. Оттого ли, что доспехи у них были редкостью (в среднем! это не мешает появлению меж казаков кого-нибудь в очень серьезной броне)? Или потому, что конная схватка, когда она имела место, носила более «степной», скоротечный характер, причем дистанция задавалась длиной пики — которая для московской конницы XVI — XVII вв. нехарактерна? А может быть, место кистеня у запорожцев занимала плеть с «грузиком» на конце? Наверно, так: ведь мы и у донских казаков нечто подобное наблюдаем, а позже — у яицких. Все та же тактика степняков…

Хотя вообще-то упоминание о запорожских кистенях есть, но лишь в контексте «внеплановых» перевыборов атамана с последующим накалом страстей, подсчетом голосов, утверждением на должность одних и, гм, радикальным забаллотированием других. Похоже, это, как и в новгородской практике, — пример использования нарочито не боевого оружия, применение которого не выводит конфликт на уровень подлинной междоусобицы.

Какие то были кистени? Поди угадай… Думается — все та же малая гирька на кожаном шнуре с петлей для запястья. Штука, которую можно держать в рукаве или в кармане — а не выхватывать из-за пояса, как оружие «настоящее»…

Конечно, может такой вот безрукояточный кистень быть и оружием настоящим, боевым, основным. Кроме «выстреливающих» ударов, он способен закогтить противника — если снабжен шипами-крючьями. Особенно хорошо это срабатывает при захлестывающем, опутывающем ударе. Тут в ход идут не только шипы, но и сама гибкая часть (трос это или цепь — все равно). А захлестнуть можно не только самого врага, но и оружие… рога шлема и какие-то гребни доспеха (обычно в такой броне, состоящей сплошь из шипастых выступов, щеголяет «антигерой»)… Рога, шипы и гребни естественного панциря, который покрывает тело фэнтезийного монстра… зубец крепостной стены, колесо повозки, фальшборт или рею… Правда, надо заранее определиться, что мы имеем: «инженерное устройство», так-сяк пригодное для боя, — либо оружие, более-менее пригодное для преодоления препятствий. Полной универсальности тут достигнуть не получится.

В фантастике возможна еще и такая дилемма: оружие против враждебных монстров — и оружие против вражеских воинов. Впрочем, «спецсредства», использующиеся для штурма фэнтезийного замка, военно-инженерным разработкам нашей реальной земли тоже, скорей всего, будут… несколько параллельны.

Но все эти сверхдостижения (сложные «захлесты», броски-удары на дальней дистанции), конечно, входят в епархию не малого гражданского кистеня, а оружия мастер-класса. Требующего многолетних тренировок, да уж и наличия высокоразвитой школы боя. Результат, конечно, мог быть крайне впечатляющим (достаточно сказать, что такая «летающая гиря», оставаясь оружием ударным, приобретает многие признаки метательного оружия!) — но на массовое применение рассчитывать никоим образом не стоит.

Наиболее показателен в этом смысле один из эпизодов фантастического фильма «Убить Билла», когда школьница-якудза чуть было не прикончила главную героиню. Ну, сама схватка очень крепко приправлена фантастикой (как и прочие боестолкновения Черной Мамбы), однако зрелище все равно впечатляющее!

Назвать это оружие кеттенморгенштерном язык не поворачивается, хотя гибкая его часть — действительно цепь, а не веревочный трос, как то часто бывало, и не ремень короткого кистеня. Все-таки она лучше противостоит мечевому лезвию, особенно столь острому, как у самурайской катаны. Но — цепь стальная! Классическое средневековье лишь в редких случаях могло пойти на такие затраты: при тех технологиях себестоимость легкой, длинной и по-боевому прочной цепочки сравнима с ценой золотого ожерелья.

Однако если такая цепь все же изготовлена — она на многое способна и сама по себе, даже без учета ударной «боеголовки». Наверно, поэтому в фантастике частенько возникает соблазн перейти от кистеня к боевому кнуту — рубящему и обвивающему самой своей гибкой частью. Оружие реальности тоже порой вступает на этот путь, но довольно скоро обнаруживает, что, по крайней мере, на поле боя в этом направлении долго двигаться нельзя.

«Множество бичей с той и с другой стороны разом взлетело в воздух и разом обрушилось на украшенные белыми и зелеными венками головы — словно винтовочный залп грянул. Каждый удар находил себе жертву. Вверх летели клочья волос и кровавые ошметки кожи. Первые шеренги полегли в течение нескольких секунд. Вновь слитно щелкнули бичи — и не стало вторых шеренг. Ров уже доверху был завален мертвыми и ранеными, а две человеческие лавины, давя своих и чужих, все перли и перли друг на друга. Хлопанье бичей превратилось в слитный трескучий грохот. В этой тесноте можно было драться только сложенными вдвое бичами. Такие удары хоть и не были смертельными, но почти всегда валили с ног, а упавших сразу затаптывали».

Ю. Брайдер, Н. Чадович, Евангелие от Тимофея

В данном случае хлысты — не стальные: металла в мире «Евангелия…» совсем мало, и он слишком дорог, чтобы расходовать его на оружие такой вот штрафбатовской мясорубки. Зато в этом мире водится масса древогрызов, челюсти которых снабжены прочнейшими и острейшими зубами. Вот эти-то зубки и вплетены в тело кнутов-самобоев. ***

У С. Логинова в «Многоруком боге далайна» сходными боевыми качествами обладает ус парха, какого-то представителя типа членистоногих (в местной модификации). Насколько можно понять, это — многосекционный хитиновый клинок, суставчатый, уплощенный. Сам парх, надо полагать, в особых тренировках не нуждается — а вот человеку с «трофейным» усом приходится долго упражняться. Зато обученный боец может ввести такой ус в виброрежим, перед которым бессильно любое оружие Далайна, кроме… кистеня: традиционного, безрукояточного.

«Очевидно, Шооранов противник служил в цэрэгах не только последний год, но и раньше, когда солдат ещё учили приёмам боя, особенно против секущих хлыстов, которыми были вооружены кольчужники старейшин. В его руке мгновенно появился летучий кистень с увесистым гранитным желваком… <…>

Кистень с жужжанием вращался на коротком ремне, но Шооран знал, что он может неожиданно вырасти, и тогда камень полетит, словно из пращи. Прежде всего надобно погасить его движение. Конец хлыста на мгновение словно слился с мягким ремнём, Шооран дёрнул хлыст на себя и сам прыгнул вперёд. Он не надеялся вырвать ремень из руки противника, хотел лишь не дать врагу отступить и замахнуться гарпуном. Бойцы столкнулись, ударившись грудью в грудь, и тогда Шооран пустил в ход нож».

Что ж, очень интересный бой: попытка противопоставить вибрации «клинка» вращение инерционного оружия, сочетающего мягкое опутывание и «выстреливание» твердым ядром, контрприем, смена дистанции, грамотный переход на вспомогательное оружие, до поры удерживаемое в левой руке…

Пожалуй, ближайший аналог этому усу — некоторые типы «секционных» плетей с режущими (стальными!) гранями: такие известны в ряде дальневосточных школ боевого искусства. А еще — индийский уруми: вообще-то оружие класса «меч», но полутораметровый клинок его столь тонок и гибок, что представляет собой скорее остролезвийную ленту. Но даже если хитин парха превосходит по своим боевым качествам оружейную сталь (ой, вряд ли!), человеческие руки способны придать такому усу, плети или гибкому мечу-ленте лишь полосующие свойства. Между тем в «Многоруком боге…» боевой хлыст не просто рассекает, но именно рубит: как-то раз логиновский персонаж за считанные секунды в прямом смысле изрубил на куски аж пятерых врагов (неумелых и плохо вооруженных). Скорее всего, тут пошла перекличка со всякими виброклинками, мономолекулярными нитями и пр. из технологической SF, описывающей миры будущего. А может быть — с современной бензопилой?

Далековато мы ушли от кеттенморгенштерна. Не вернуться ли?

Если классический боевой цеп — оружие прежде всего пехотинца, то классический западный кеттенморгенштерн — в первую очередь оружие всадника. Причем всадника тяжеловооруженного, выходящего на бой с себе подобными бойцами, облаченными в надежные доспехи. Фактически такой кистень — средство пробить броневую защиту на локальном участке. Не выйдет пробить — хотя бы промять, причинив тяжелый ушиб, закрытый перелом, контузию. Ну, а если и это не получится — так по крайней мере выбить противника из равновесия, смять забрало его шлема или наплечник, сковать движения…

Разумеется, бьют не только в голову или корпус. Очень активно работают и по конечностям, сочетая «пробивание» с уже известным нам «захлестыванием». С этой же целью наносят удары и по вражескому оружию. Вообще, кеттенморгенштерн, особенно тройной, — отличное обезоруживающее средство: если он даже не запутает в своих «хвостах» вражеский меч или копье, то с силой отшибет его в сторону, помешает провести контратаку. Ну, а если это неприятелю все же удастся — то на рукояти такого моргенштерна, как правило, есть нечто вроде гарды, помогающей парировать вражеские выпады. Но такое парирование все же вспомогательно. Главная защита — доспехи. И эта защита столь надежна, что ее очень трудно преодолеть, даже нанеся меткий удар в уязвимое место. И тут «цепная» гирька составляет серьезную конкуренцию мечу, булаве или боевому молоту с обухом, откованным в виде чекана.

Что тут важнее — сила или точность? Все важно! Такова уж специфика боя в тяжелых доспехах. Как будто нет в нем запредельной виртуозности и сверхсложных изысков, особенно если глядеть со стороны (и издали). Но выжить в таком обмене ударами может только «равный». Если какой-то автор захочет противопоставить трудноуязвимости этой тяжелой мощи подвижность легкого бойца, облаченного в тонкую и гибкую броню — ну что ж… Этот автор явно рискует меньше, чем его протеже. У легко- и средневооруженных воинов, конечно, есть свои козыри — но разыгрывать их надо где угодно, только не в ближней схватке с латником.

А раз уж мы заговорили о высокой точности ударов — то интересно сравнить европейскую традицию с восточной. Не с дальневосточной: для «территории ушу» и окрестностей более характерно иное оружие. Зато в Индии хватает аналогов кеттенморгенштернов, причем многохвостых! Но в Европе эти «хвосты» тянутся обычно к одному кольцу, соединяющему все цепи с рукоятью. А вот индийская рукоять напоминает скорее грабли, только вместо зубцов к Т-образной перекладине крепятся цепи, увенчанные «головками» шипастых гирек. Налицо не европейская тяга к концентрированию удара — а, наоборот, «рассредоточение» его, охват наибольшей площади. Что ж — тактика боя и форма оружия находятся в прямой зависимости от подхода к индивидуальному бронированию бойца.

Творцы фантастики могут варьировать этот подход еще шире. Скажем, если противником вашего персонажа окажется существо разряда «тролль» — то не стоит идти на него с «боевыми граблями», рассредоточивая удар; лучше, наоборот, добиться максимальной концентрации. Зато сам тролль вполне может вооружиться на индийский лад — что сведет на нет и большую подвижность его противников, и их многочисленность. Ведь такого вражину люди наверняка будут атаковать с серьезным численным перевесом…

(А вообще боевые грабли — страшное оружие: редко кому удается наступить на них дважды… Хотя иные фантасты этот рекорд перекрывают, причем многократно. Но речь не о них.)

Когда в европейских войнах кавалерийский кеттенморгенштерн сошел на нет? Пожалуй, ко времени раннего детства основных героев «Трех мушкетеров», причем упадок наметился задолго до их рождения. Хотя и во время действия собственно «Трех мушкетеров» еще встречались достаточно боевые пережитки старины. Как ни странно, многие из них «сдвинулись» в сторону боевого цепа, причем ударная секция стала напоминать даже не шестопер, а еще более специализированный тип палицы: пернач (на каждом ребре-лезвии — по ножевидному «перу»). Хотя — ничего странного: все реже встречаются противники в по-настоящему полной броне, значит, можно не так концентрироваться на концентрации.

Почему именно в эти десятилетия сходит со сцены конная «утренняя звезда»? Потому что, наконец, набрал силу кавалерийский пистолет. И в прямом смысле (т. е. пробивная сила пули возросла), и надежнее стал, и дешевле — т. е. распространенней. Он же серьезно изменил тактику конного боя, «подсократив» и доспехи (не полностью, и таранное рыцарское копье (вот его — почти целиком).

В мирах фэнтези, где до пороха не всегда дело доходит, ситуация может сложиться иначе.

Ну, а пехотный, длиннодревковый кеттенморгенштерн и в реальности с вымиранием подзадержался. Особенно — в тех случаях, когда пехота действовала «с учетом» каких-либо оборонительных сооружений. Вплоть до… окопов Первой мировой, когда моргенштернам (и кеттен-, и просто) было суждено краткое возрождение.

Но это уже совсем особая история, и мы ее, с вашего позволения, все-таки расскажем в другой раз.

СНОСКИ

* На Руси поясное оружие (во всяком случае, полноразмерное: меч, саблю) в небоевой обстановке, по-видимому, не носили. О позднем средневековье мы это знаем точно — да, кажется, и в домонгольский период клинок на поясе характерен лишь для тех представителей воинского сословия, которые вот прямо сейчас находятся «при исполнении».

** Уточним: в оружейных арсеналах России XVI–XVII вв. завозные рыцарские доспехи не просто «встречаются», но присутствуют в очень изрядном количестве. Воинская элита всерьез сумела их оценить, и все, кому это было по средствам, стремились заказать именно такую броню — отнюдь не для церемониальных выездов. Но если анализировать арсенальные описи, то это не сразу заметишь! Традиция описания доспехов сильно отставала от воинской практики: в материалах тогдашних «ревизий» и «финансовых отчетов» бахтерцы, юшманы, зерцальные брони зафиксированы подробно, с перечислением вида и состояния каждой бластины — а западноевропейский полный доспех мог удостоиться буквально одного-двух слов!

*** Наиболее близкая аналогия — полосующие мечи полинезийских воинов: на деревянной основе укреплены ряды акульих зубов. Но это оружие — жесткое, бьет оно отнюдь не как кнут.