МИФОИНСТИНКТ, ИЛИ СЕТЬ КАК КОНЕЦ ЛИНЕЙНОГО ВРЕМЕНИ

Илья Новак

Плутарх сообщает, что в начале правления императора Тиберия кормчий корабля, огибавшего Греческий архипелаг, проплывая на рассвете в день зимнего солнцестояния мимо одного из островов, услышал, как кто-то с берега зовет его по имени: «Тамус! Будешь проходить мимо Палодеса, передай, что великий бог Пан умер!» Сперва он испугался и не хотел никому ничего передавать, но когда корабль поравнялся с Палодесом, он выкрикнул именно те слова, которые услышал: «Пан умер! Великий бог Пан умер!» И в ответ с острова донеслись плач и стенания не одного, но множества голосов, слившихся воедино, словно скорбела сама земля.

Джон Краули. «Эгипет»

Эта статья — обзор, любительская попытка изложить сведения и гипотезы из разных областей знаний, осуществленная гуманитарием. У людей, профессионально занимающихся физикой, психологией или историей, каждая отдельная глава, посвященная той или иной науке, может вызвать в лучшем случае скептическую усмешку. Следует однако помнить, что очерк написан лириком — и прежде всего для лириков, с целью способствовать раскрепощению воображения.

1. Физика.

Начнем издалека — с эфира. Это понятие ввел Аристотель; он полагал, что эфир заполняет собою вселенную и является некоей равномерно разлитой в пространстве средой, которая выступает основой всего материального и духовного.

Исаак Ньютон поначалу придерживался идеи всемирного эфира как среды, при помощи которой передаются различные силы (тяготение, к примеру).

Эфиром занимались и герметики-алхимики; у них он слился с мировой душой и стал чем-то вроде одушевленного пространства, своеобразного вселенского Соляриса.

В конце концов физика от идеи эфира отказалась… а теперь вот вернулась к ней опять.

Современным аналогом мирового эфира стал физический вакуум. Еще его называют континуальным (от слова «континуум»). Как и эфир, вакуум претендует на первооснову вселенной, базовую категорию реальности — это «содержательная пустота».

Основные признаки континуального вакуума:

он не составной (то есть, не содержит в себе ничего, кроме самого себя):

имеет наименьшее количество признаков и свойств (в идеале — вообще не имеет никаких признаков);

имеет наибольшую общность (не обладает характеристиками частных, конкретных объектов);

является потенциально всем, а актуально ничем (то есть одновременно остается ненаблюдаемым и является основой для всего сущего — «потенциальным бытием»);

не имеет никаких мер (это, собственно, и означает быть континуальным объектом1).

Как видим, в самом факте исследования физического вакуума заложен парадокс: это попытка выявить признаки объекта, в принципе признаками не обладающего... Но отсутствие всяких признаков — тоже своеобразный признак.

Континуальный вакуум — мировой эфир — не воспринимается ни органами чувств, ни приборами. Наглядно представить его себе трудно: попробуйте вообразить нечто, что непрерывно, не имеет составных частей — даже атомов, даже элементарных частиц — бесконечно, не является ничем и одновременно несет в себе все…

В структуре мироздания «ближе» к мировому эфиру находятся поля, «дальше» — вещественный (дискретный) мир. Полей много, но в данной статье мы будем говорить о поле Максвелла и недавно изобретенном (открытом? созданном? можно ли говорить о том, что открыв его, физики одновременно его и создали?) — так вот, о недавно явленном нам физиками унитронном поле.

Поле Максвелла — это, по сути дела, электромагнитные волны. Одна из основных его характеристик — естественная дивергенция (грубо говоря, дивергенция — рассеивание) с одновременным ослаблением энергии. То есть энергия в естественном состоянии рассеивается и одновременно затухает (плотность поля уменьшается). Чтобы наглядно представить себе этот процесс, достаточно воспользоваться обычным газовым баллончиком. При нажатии из него выходит плотная, видимая невооруженным глазом струя газа, которая дальше расширяется, одновременно исчезая из вида (плотность газа уменьшается, его локализация увеличивается).

В отличие от поля Максвелла, унитронному полю свойственна конвергенция (так сказать, суживание, схождение). Плотность энергии в унитронном поле сама собой увеличивается. В тот момент, когда сужение и уплотнение достигают некоего предела, унитронное поле рождает электрон и позитрон, первые вещественные объекты вселенной. На этой границе и возникает вещественный мир (т.е. вещество — это дискретное2, прерывистое дитя непрерывного унитронного поля).

Это уже несколько сложнее. Представьте себе горящую кучу влажных листьев. Над ней поднимается густой дым. А теперь попытайтесь вообразить, что дым над самой кучей — невидим, разрежен, и лишь выше он сам собой сгущается, стягивается к одному месту (локализация уменьшается), темнеет; в конце концов весь дым собирается в одной точке пространства размером со спичечную головку — и здесь становится настолько густым, что из газа превращается в твердый предмет. Очень условно это иллюстрирует процесс конвергенции в унитронном поле.

Схема упрощенная, так как в ней не показан обратный процесс: вещество > поле > континуальный вакуум. Это процесс т.н. деструктуризации вещества.

Поле Максвелла (электромагнитные волны), характеризуются дивергенцией, рассеиванием, при которой плотность энергии уменьшается — и одновременно происходит увеличение области пространства, им занимаемого. Дивергенция — естественный процесс, продолжающий деструктуризацию, «распадение» вещества, который начинается еще на нижнем (то есть нашем) уровне.

Итак, в мироздание происходит круговорот — от вакуума через унитронное поле в вещественный мир (как бы сгущение энергии в вещество) и оттуда через поле Максвелла обратно в вакуум (рассеивание вещества). Только и всего. Если приложить совсем небольшие мысленные усилия, все это можно довольно легко осознать и представить себе даже гуманитарию. А раз так, перейдем к психологии.

2. Психология

Карл Густав Юнг предложил различать в психологии сознательное и бессознательное. Последнее делится на коллективное бессознательное (КБ) и личное бессознательное (ЛБ).

ЛБ содержит утраченные воспоминания, то есть забытое и вытесненное (намеренно забытое). Этот процесс можно определить как дивергенцию психической энергии, рассеивание (движение от более явленной формы, которую она имеет в нижней «сознательной» психике, к более размытой, неявленной, которую она приобретает в ЛБ).

В коллективном же бессознательном заключены общечеловеческие образы. Такие «изначальные» образы — это формы представления человечества, а не отдельного индивидуума. В некотором смысле такой образ является одновременно и чувством — и мыслью, он наделен отдаленным подобием самостоятельной жизни и неожиданно проявляет себя в самых разных философских, теологических и научных системах, в сказках народов мира, живших в разные времена и в разных землях.

Эти психические образования Юнг называл архетипами. Подобно вселенной, представляющей собою целостность «вакуум/поле/вещество», вселенной, существующей благодаря круговороту, человеческая психика представляет собой общность сознательных и несознательных процессов и действует за счет круговорота психической энергии.

Архетипы — источник мифологии, религии, искусства. Первобытно-общинный человек был частью племени и частью природы, но уже оторвался от животной бессознательности (возникли субъектно-объектные отношения). Роль смягчающей подушки между индивидуальной психикой и мощью архетипов сначала взяло на себя мифотворчество, затем — религия и искусство. В КБ архетипы находятся в неявной, «потенциальной» форме, а когда достигают нашего сознания в виде синхронностей, снов, видений, творческих озарений или страхов, то — в ментальном смысле — сгущаются, приобретают более явные символические черты. То есть конвергируют.

КБ — структура малоорганизованная, но все же обладающая определенными характеристиками. Позади нее (над ней) существует нечто, этих характеристик лишенное начисто: бесконечный, не составной, не обладающий мерами, лишенный признаков и свойств несознательный океан — Экстра (единая, неделимая, недискретная психическая среда).

Направленная вверх стрелка справа (в физической модели — распад вещества и его возвращение в континуальный вакуум) обозначает вытеснение в личное бессознательное всего подавленного и забытого. Затем психическая энергия окончательно растворяется в Экстре, чтобы через коллективное бессознательное в виде компенсаторных процессов вернуться к человеку.

Аналогия между моделями физического и психического круговоротов — не более чем аналогия. Карта не есть территория, меню не есть еда — модель не есть реальность. Это просто способ «представить себе». К примеру, из психо-модели создается впечатление, что архетипы возникают из неупорядоченной психической энергии в коллективном бессознательном и после конвергируют в нижний субъектно-объектный уровень психики. Между тем архетипы, по-видимому, сложились в головах первобытных людей при виде встающего солнца, бушующего океана, пожирающего лес огня — боги даны людям не сверху, но созданы самими людьми, и умирают, когда исчезает таинственная, необъяснимая и тревожная основа символа, когда огонь становится просто химической реакцией, а гибнущее каждый вечер и рождающееся каждое утро Солнце — просто звездой класса G-2, вокруг которой вращается планета.

3. История и религия

Разные исследователи предлагали всевозможные модели истории человечества, мы используем ту, которая подразумевает деление истории на мифическую и линейную (прогрессивную). Мифовремя — круговое, время умирающих и возрождающихся героев и богов, время бесконечного повторения. Линейное историческое время — время поступательного развития, последовательного ускорения прогресса.

В мифологические времена история представлялась людям цикличной — Марк Аврелий как-то сказал: «В некотором смысле человек, проживший сорок лет, если только он не лишен разума, видел все, что было и что будет, ибо все одно и то же».

Психическая подготовка человечества к восприятию времени в новом линейном качестве произошла в т.н. «осевое время» (примерно первое тысячелетие до н.э.), когда одновременно, но независимо друг от друга в трех странах — Китае, Индии и Греции — произошли коренные изменения во взглядах человека на самого себя и окружающий мир. Для современных людей те, кто жил до осевого времени, странностью многих своих поступков и устремлений напоминают скорее инопланетян.

Древнегреческий Бог Пан был символом единения, мирового «всеединства». Возглас «Великий бог Пан умер!» означал конец этого всеединства — начало эры Рыб и христианской эпохи, когда общее развитие человечества пошло по пути логического мышления и покорения внешнего мира. Время, которое идёт по кругу, замыкаясь на самое себя, где невозможен прогресс, — это время легенд и пророчеств, время до смерти Пана. После его кончины началось историческое время — наше время технологий. Распятие Христа было символом начала такого перехода.

Однако переход от мифического к историческому бытию — это не что-то резкое, ясно видимое, но процесс, значительно растянутый во времени. Долгие столетия сознания людей еще несли в себе существенные черты мифологичности, сдвиги начались с развитием материалистического мировоззрения и естественных наук. Линейное время — не прямая, но изогнутая линия, которая постепенно становится все круче и переходит в вертикальную.

«Мифологическое время», «историческое время» — это не просто определения, это прежде всего восприятие бытия человечеством. Сознательное и бессознательное глобальное понимание сущего, складывающееся из дискретных сознательных и несознательных восприятий всех индивидуумов, живущих в данный отрезок времени.

Русский философ Алексей Федорович Лосев писал про мифологическое сознание, что там мы «... находим полное равновесие между 'внутренним' и 'внешним', идеей и образом (...) В 'образе' нет ровно ничего такого, чего не было бы в 'идее'. 'Идея' ничуть не более 'обща', чем 'образ'».

Мифологическое время являлось таковым прежде всего потому, что его так воспринимали. Влияние мифа было не только психологическим, но и социально-реальным, миф был явственной частью реальности, в котором жило сознание человечества. Это глобальное восприятие бытия — «душа человечества». С переходом от мифологического к историческому времени постепенно сменилось восприятие сущего, изменилась душа мира.

Современное общество десимволизировано в том смысле, что теперь символ есть просто некий знак, вызывающий схожую реакцию, и реакция эта сформирована в ходе обучения, взаимным согласием людей, — символ лишь используют в процессе общения. В мифологическом же сознании символ не играл роль знака (заместителя, представителя), там не было разделения на обозначающий-обозначаемое. Он являлся одновременно и идеей — и событием (понятием, историей, личностью), которые собой знаменовал. То же самое касается ритуалов и мифов. Мифологический человек не просто верил в миф, но жил в мифе, ритуал был не просто формой воздействия на окружающее — он и был окружающим.

Первоначальная плавность перехода от мифовремени к линейному выражалась в том, что еще продолжал существовать — и, главное, влиять на многие умы — герметизм. Первый удар по нему был нанесен разделением церкви на католическую и православную (схизмой) 1054 года и, как следствие, окончательным оформлением церковной догмы, которая подразумевала не только то, что принимается за безусловную истинность, но и то, чему в истинности отказано (одним из таких «отказников» и стал герметизм). Однако, вплоть до 17-го в. герметизм оказывал значительное влияние на интеллектуалов. Собрание герметических сочинений, т.н. «Герметический корпус», приписывалось живущему еще во времена Моисея Гермесу Трисмегисту, который был не то египетским магом-мудрецом, не то жрецом в храме, не то персонификацией бога Гермеса… а, возможно, всеми этими личностями одновременно.

Однако в 1614 году швейцарский ученый Исаак Казабон путем лингвистического анализа определил, что тексты герметического Корпуса были написаны не ранее 1-го в. н.э. (позднее установили, что они относятся в 300 г. н.э.), т.е. уже в христианскую эпоху. Это привело к тому, что официальная церковь, признав в герметизме конкурента, отринула его окончательно. Наука впоследствии стала противостоять религии (в понимании большинства людей наука и религия — это разные полюса мироощущения, миропонимания и миропознания). Если бы не Казабон, герметизм внутри церкви мог бы занять место науки, стать, так сказать, ее научным отделом.

Что если бы официальная церковь не отвергла герметизм? Наука, а за ней и технология, формировалась бы в общем религиозном русле. Развивалась бы астрология (аналог физики космоса) и алхимия (аналог химии и физики элементарных частиц). Когда герметизм оказался под запретом, алхимия с астрологией потеряли свое значение; в умах многих они стали псевдонауками (недаром гильдия алхимиков в цикле «Мир-Диск» Терри Пратчетта — это сборище несчастных идиотов, которые периодически взрывают все вокруг и самих себя). Принципиальное отличие наук естественного материализма от герметических наук состоит в том, что астрология с алхимией изначально связывали физическое мир с духовным. Если принять, что мифо- и естествознание составляют две половины коллективной человеческой души, то герметические науки пытались совместить мифологическую и научную стороны, а «наши» физика и химия — нет. Но что если бы герметизм не был подзабыт и «научная магия» продолжала бы развиваться? Конечно, были бы открыты те же самые законы, что открыты в нашем мире, но мы имели бы религиозную науку, которую даже, возможно, стали бы официально называть магией, а не наукой. Ученые в сутанах, ускорители элементарных частиц в монастырях, конфессии корпускулярников и волновиков, силовое аполлоническое поле и дионисийские боеголовки...

Однако — имеем то, что имеем. Постепенное «расколдовывание» мира, Реформацию, Просвещение и материалистическое естествознание. Закономерное следствие развития западной цивилизации — овладение миром с помощью науки и техники — и постепенный упадок символического знания (обнищание заложенной еще в дохристовые времена мифо-половины общечеловеческой души), в результате — мировые войны 20-го века.

Итак, коллективная душа складывалась из двух частей, мифической и материалистической, и мифическая часть стала не то отмирать, не то приобретать путано-бесовские, уродливые черты. Со временем пропасть между личным и бессознательным углубилась — нарушилась круговорот энергии.

В этом проявился бессознательный, коллективный «мифоинстинкт», присущий всей человеческой расе. (Инстинкт мы понимаем как влечение или импульс, побуждающий животное стремиться к определенной цели. Дарвин полагал, что инстинкты не обязательно направлены на поиск удовольствия и стремление избегнуть боли. Он пришел к выводу: «вероятно, что инстинкты являются простой наследственной силой, не стимулированной ни удовольствием, ни болью». Инстинктом смерти долго занимался Зигмунд Фрейд. В работе «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд выдвинул концепцию, что целью всей жизни является не удовлетворение фундаментальных биологических потребностей в выживании, а смерть. «Поиск смерти» по Фрейду зиждется на биологическом механизме организма, стремлении снизить нервное возбуждение до минимума, — а смерть полностью снимает всякое внутреннее напряжение.)

Коллективный мифоинстинкт — заложенное в коллективном сознании стремление к возвращению в «мифологическое» время, ко сну разума, снятию напряжения все более ускоряющегося прогресса.

Общий поток истории состоит из множества отдельных потоков и круговоротов, свитых вместе. Со временем автономность отдельных этносов и культур (цивилизаций) уменьшается. В условиях современной глобальной коммуникативности история — при том, несомненно, что народы во многом сохраняют свою самобытность, — приобретает черты всеобщности; из клубка дискретных цивилизаций человечество постепенно становится единой цивилизацией, в которой одни народы находятся, так сказать, на острие прогресса, другие — на его периферии, и лишь некоторые племена почти совсем из него исключены.

Цикличность не есть вечная закольцованность. Подобно тому как повторяющийся цикл рождения-воспроизводства-смерти сопровождает постепенные мутационные изменения и приводит к возникновению новых видов животных, подобно этому на круговороте культурных циклов катится вперед телега эволюции. Английский историк Арнольд Тойнби (1888-1975) полагал, что история человечества состоит из множества самобытных цивилизаций, которые проходят по цепочке возникновение-рост-разлом-распад. Из почвы умерших цивилизаций произрастают новые — либо приемники, либо просто занявшие то же географическое положение. По Тойнби, главная движущая сила цивилизации — творческое меньшинство, неординарные творческие личности (под ними не следует понимать только поэтов, художников или писателей — это и политики, мыслители, изобретатели — авангард, «духовная аристократия», «пассионарные личности» по определению Л.Н. Гумилева).

В «осевое время» стараниями Гомера, Гераклита, Платона, Конфуция, Заратустры, Будды и других зародились философия и этика в том смысле, как их понимают сейчас. Однако новые идеи остаются мертвыми, если они не стали достоянием масс — пусть даже в упрощенном, декларативном виде. Ни Платону в Сиракузах, ни Конфуцию при дворе Вэй не удалось добиться всего того, чего они хотели добиться, но их идеи дали всходы. Проявившие пассионарность (творческую страсть) мыслители «осевого времени» были предтечами творческих меньшинств, возникающих в ядрах различных цивилизаций времени линейного.

Они активизируют этнос, вдохновляют своими устремлениями нетворческое большинство. Механизм этого вдохновления — подражание. По мере развития цивилизации отношения между творческим меньшинством и подражающим ему нетворческим большинством становится все менее тесным и органичным, слои общества разделяются, так как кризис заложен в самом принципе подражания. Творчество инициативно, а подражание не ведет к переходу на качественно новые уровни, к созданию новых образов, новой информации — оно лишь копирует, в результате притупляя, атрофируя чувство нового, уникального. Социальная среда не пропускает новые творческие импульсы от меньшинства к большинству, перестает быть проводником, происходит отчуждение меньшинства от большинства.

В благополучном, достигшем высокого уровня материальной жизни государстве просвещенный и образованный народ доставляет лишнее беспокойство власть предержащим и примкнувшим к ним пассионарным личностям. Легче править косной, не отягощенной излишним образованием массой (резкое понижение уровня среднего образования в США было, помимо прочего, ответом на наркотико-сексуально-культурную революцию 60-70 годов — власть, грубо говоря, испугалась излишней (на ее взгляд) духовной раскрепощенности народа). Недостаточное образование и культурное развитие — это своеобразный сон разума, в который погружают пассионарные личности обывателей.

По Тойнби, авангард цивилизации в конце концов привыкает к своей новой роли и адаптируется в застывшей среде, что приводит к замедлению, а после и исчезновению творческого роста. Меньшинство само становится жертвой подражания — начинает подражать самому себе, эксплуатировать, вновь и вновь повторять давно найденные приемы, идеи, образы, метафоры, причем зачастую пытается оправдаться в собственных глазах, выдавая подобное подражание за движение вперед, за новое в культуре. Что, собственно говоря, и произошло сейчас с русскоязычной фантастикой — вся пассионарность изошла на тиражи, бывшие пассионарии эксплуатируют идеи, обсосанные их западными коллегами лет этак тридцать назад. Со снижением авторитета лидеры творческого меньшинства борются путем подкрепления своей элитарности силой. Силовые методы превращают творческое меньшинство в правящее меньшинство. Именно это и свидетельствует о начале распада цивилизации.

При этом разделение мировой души по-разному проявляется у двух групп. «Мифологическая» составляющая души — искусство — в творческом меньшинстве вырождается окончательно, превращается в самоповтор и в конце концов полностью девальвирует. Оторванный от мифа, от морали и нравственности, научно-технический прогресс продолжает расти — технологии до определенного момента наращиваются.

Нетворческое большинство пользуется техническими благами, одновременно страшась каждого следующего дня, способного принести небывалые потрясения и кризисы. Мифологическая составляющая души большинства выливается в аналог инстинкта смерти — мифоинстинкт, желание вернуться в безопасность мифологического времени, ко сну, в котором каждый последующий день не несет в себе потенциальных техногенных катастроф (прогресс, который вызывал столько оптимизма еще сто лет назад, теперь не в моде, зато примитивный оккультизм и мистицизм процветают).

Вернемся к Тойнби, который предполагал, что творческое меньшинство станет властным меньшинством — то есть захватит власть, после чего попытается создать для большинства идеальное государство. Такое государство в конце концов будет сметено варварами из соседних областей, менее цивилизованными народностями, которые «облучались» энергией достигшей пика и умирающей цивилизации («варварские отряды» в определении Тойнби). В свете теперешнего развития цифровых технологий стоит говорить не о государстве, а о максимально интерактивной «идеальной среде обитания», которую создаст властное меньшинство для большинства обывателей.

4. Футурология

В перспективе максимальную интерактивность способны дать компьютерные технологии и Интернет. Сеть находится на границе вещественного и психического, соединяет их. Она одновременно и вещественна, это электронное образование (то есть, условно говоря, существующее на том уровне, где находятся электроны), и в тоже время состоит лишь из продуктов психической деятельности, сгенерированной людьми информации. Граница между сознательным и несознательным, между унитронным и электромагнитным, между вещественным миром / личным бессознательным — и коллективным бессознательным / континуальным вакуумом. Интернет, созданный просто как электронная структура для передачи информации, станет для нетворческого большинства точкой перехода в новое кольцо мифологического времени. Это не будет власть бездушных машин, показанный в фильмах и книгах бунт роботов, — но интерактивная мифологическая среда, созданная потерявшим творческие способности властным меньшинством для нетворческого большинства.

Если спираль времен складывается из колец мифовремени, короткого перехода от одного кольца к другому — времени прогресса, «исторического времени», — и нового кольца, то сейчас мы все стремительнее подкатываемся к нему. Сеть — это оцифрованная точка перехода от короткого исторического времени к новому многотысячелетнему кольцу времени мифического. Через телеграф, радио, кино и телевидение мы пришли к компьютерам и Интернету. Подсознательное стремление вернуться в сонное спокойствие мифа материализовалось в виде Сети — как вершина технологии, она возникла в конце исторического времени. Пока что компьютерные технологии и Интернет еще совсем молоды, однако уже сейчас они способны предоставить куда большую интерактивную связь чем, допустим, литература и театр. Первые «виртуальные костюмы» для погружения в сгенерированные людьми миры (игры) появились уже сейчас, в дальнейшем разработают способ погружения непосредственно сознанием пользователя — это станет венцом технологии и очередным сном разума, максимальной интерактивностью, полным проникновением в «синтетический миф», искусственно созданное подобие тех «естественных мифов», в которых обитали люди мифологического времени.

В «максимальной интерактивности» можно жить, она тождественна жизни — в той мере, в какой в сознании людей мифологического времени символ был тождественен тому, что это символ означал. Конечно, это процесс не одного дня — но каждый новый вид искусства развивается быстрее тех, что возникли до него, и компьютерные игры в смысле совершенствования как самого контента, так и инструментов для его создания, всего за двадцать лет прошли путь не меньший, чем кино за весь двадцатый век и литература за предыдущие пять веков.

Прогресс, пока еще стремительный, завершится: мы застынем и на тысячелетия попадем в очередное закольцованное время — но уже в мифическое время на другом уровне, когда большинство людей будет «спать» в оцифрованных мифах. История разделится, большая часть цивилизованного человечества будет пребывать в мифовремени, властное меньшинство будет поддерживать прогресс и оставаться во времени линейном.

В осевое время косная, инертная масса была для пассионарных личностей той почвой, в которую (в том числе и через власть предержащих) они пытались заложить свои идеи. Теперь пассионарные личности сами стали власть предержащими — лишившись, однако, большей части своей пассионарности, своей творческой страсти. В искусственном мифе управлять массой будет куда легче, чем в реальном времени, в этом смысле управляемый миф — самое «лучшее» место для обывателей. Человечество разделится на спящих в электронных подземельях «безответных морлоков» и на «злых элоев», поддерживающих для них синтетическую реальность. Творческая деятельность меньшинства сведется к бесконечному комбинированию старых достижений и испытании этих комбинаций на спящих сознаниях обывателей, прогресс замедлится — элои, сами того не ведая, так же очутятся в мифологическом времени, однако протекающем как бы на другом, реальном уровне, чем закольцованное синтетическое время морлоков.

Эти параллельно идущие круговороты будут длиться, пока пришедшие извне варвары одну за другой не сметут три цифровые империи: азиатскую, европейскую и американскую. Они появятся не с нашей планеты. Развитые технологии позволят элоям контролировать всю ее поверхность и уничтожать в зародыше любые попытки восстания. Варварами станут те, кто до появления империй и в процессе их становления успел поселиться в орбитальных жилых комплексах или в колониях-куполах на ближайших к Земле планетах или Луне. После окончательного становления империй Земля прекратит поддерживать свои колонии, в условиях жесткой борьбы за выживание там воцарятся суровые нравы, сравнимые с нравами времен освоения «дикого запада» американского континента, с той разницей, что поскольку дело будет проходить в существенно других физических условиях, психология варваров, когда они наконец вернутся на Землю, будет отличаться от привычной нам человеческой. (Помимо прочего, на психику и физиологию существу будущего сильно повлияет ослабление магнитного поля Земли, которое защищает нас космических излучений — с 1670 года, когда его впервые измерили, оно упало примерно на 15%.) Элоев уничтожат, как и часть спящих морлоков, оставшиеся, насильственно извлеченные из синтетического электронного мифа, станут рабами. На планете воцарится техногенное варварство — большие кланы бывших переселенцев, обладающих машинами космического века и сформированной в жестких условиях фронтирной борьбы за выживание специфической моралью, станут вести бесконечные войны друг с другом. Это не будет концом мифического времени и переходом в линейное — планета будет кружиться все в том же мифокольце. Мифическое время вообще длится куда дольше линейного, несколько десятков тысяч лет, в отличие от двух-трех сотен веков прогрессивной истории. Что произойдет после очередного кольца, неизвестно, однако так же, как в конце предыдущего мифовремени изменилась психика человека, так же психика (да и физиология) тех, кто будет обитать к концу следующего мифовремени, качественно изменится: они уже не будут людьми в нашем понимании, скорее некими странными существами, отдаленными нашими потомками, к людям имеющие отношения не более, чем киборг Терминатор имеет отношение к шумерскому Гильгамешу.

Коль скоро человечеству в любом случае предстоит вновь заснуть, возможно, стоит ускорить этот процесс, не ждать возникновения оцифрованной мифологической среды, искусственно приблизить мифологическое время и, соответственно, новый скачок времени линейного?

В электронно-информационном смысле произнести все имена какого-нибудь бога — значит ввести пароль, который пропустит этого бога обратно в дискретный мир (то есть — конвергировать, призвать архетип), открыть для него «око души», прореху в Сети — дорогу из коллективного бессознательного в нижний уровень, субъектно-объектную психику.

Со смертью великого бога Пана человечество стало отделяться от несознательного, а ведь нормальная, «хорошая» психика представляет собой целостность, это саморегулирующаяся система, в которой происходит постоянный обмен энергией между двумя элементами, сознательным и бессознательным (мифологичсекой и материалистической половинами коллективной человеческой души).

Естественная материалистическая наука не может дать нам спасения, потому что в свое время она потеряла то единство духовного/материального, которым обладали герметические науки. На этом пути процесс осмысления и переработки бытия пошел по пути дробления, специализации, утраты универсальных целей и знаний. Путь к спасению лежит через объединение эзотерических и естественнонаучных аспектов — и он, этот единственный путь, заключается в воссоздании старого символа новыми средствами.

В СМИ было много информации о том, что недавно под пластом древнего льда в Антарктиде обнаружили озеро глубиной в пять километров. Жидкость в озере была изолирована от остального мира, в необычном водоеме сохранились уникальные условия. Озеро состоит из «первобытного бульона», того самого, который составлял первичный океан, целиком заполнявший нашу планету — того, из которого зародилась жизнь. Бурение шурфа от поверхности к озеру затруднено фреоном, который вырабатывается при таких работах. Ученые опасаются, что он нарушит экологию водоема. Однако проникновение к озеру — лишь вопрос времени.

Второй аспект спасения — так называемые «распределенные вычисления», про которые легко найти информацию в Интернете (и самому поучаствовать в них) (см. http://distributed.ru/). Суть РВ заключается в следующем: всевозможные институты и научные центры, чьих собственных компьютерных мощностей не хватает для их нужд, предлагают использовать домашние компьютеры для вычисления своих задач (ведь обычно домашний компьютер загружен на 10-20 %). Это как бы предтеча одной большой операционной системы, распределенной на компьютерах по всей планете. Пользователю нужно лишь зарегистрироваться, скачать клиент-программу и загрузить ее необходимыми данными. После этого программа работает в фоновом режиме, как и сотни компьютеров других «рядовых пользователей», участвующих в таком же проекте. Периодически программа отправляет обработанные данные на сервер заказчика. Таким образом сейчас уже осуществляются поиски лекарства от рака, СПИДа, прогнозирование изменений мирового климата, поиск новых простых чисел Мерсенна. Уже сейчас Голландский НРИ (Научно-Религиозный Институт), созданный Тотом Джехути, голландцем грузинского происхождения, объявил о запуске программы «Поиск Имени». При помощи объектно-ориентированного языка программирования ODL (сын давно существующего языка IDL, о котором можно найти информацию в Интернете) планируется вычислить все имена великого Пана.

Про ОDL необходимо сказать несколько слов. Это не просто язык программирования, но инструмент для описания любого объекта. Имеется в виду, что если при помощи ОDL описать, допустим, розу, то полученный набор символов будет не просто описывать розу, но как бы быть ею, то есть содержать в себе все свойства цветка — и даже пахнуть розой. В программе, предложенной институтом Джехути, каждое найденное имя (или модуль с заданным именем), транслируемое через ОDL, будет нести в себе определенное свойство объекта, его атрибут. В результате возникнет пространство имен. То есть когда посредством распределенных вычислений будут найдены все имена, возникшее в результате их слияния пространство имен будет нести в себе описание всех свойств объекта. Коль скоро имена, прошедшие через ОDL, уже не просто описывают атрибуты объекта, но несут их в себе — значит, их совокупность будет не только описывать весь объект, не просто являться его цифровым символом, но станет полностью тождественным ему, то есть, по сути, будет являться им (также, как символ в умах людей мифологического времени был тождествен явлению, которое этот символ обозначал).

Когда программа распределенных вычислений «Поиск Имени» завершится, компьютер, на жестком диске которого будут сохранены все имена, планируется доставить к антарктическому озеру. При помощи специального динамика на гибком проводе, опущенного в воды озера, будут озвучены имена бога — то есть, произнесены с целью призвать архетип. В результате из первичного бульона озера восстанет великий бог Пан — архетип всеединства материализуется, разрушит Сеть, и мы впадем в новый виток мифологического времени.

Данное решение проблемы представляется изящным еще и потому, что таким образом мы покончим с Интернетом при помощи самого Интернета. Кажется, это единственная польза, которую можно почерпнуть из него сейчас. Пока максимальная интерактивность не наступила, все, что нам остается, — это сбор непроверенной информации.

1Само слово континуум (от лат. continuum — непрерывное) имеет несколько значений в математике и философии. В общем случае это — непрерывно-протяженное образование.

2 Дискретность (от латинского discretus — разделенный, прерывистый) — прерывность; противопоставляется непрерывности.