НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ

— Сейчас войны не те, что раньше, — сказал за ужином Николай, приезжий журналист.

Василий ковырял котлету. По контракту, который он подписал неделю назад, ему причиталась немаленькая сумма — если победит правительство. А если мятежный губернатор, то Василий останется с носом.

В последние часы положение мятежника усилилось. Хотя журналист утверждал, что победить губернатор никак не может. Ведь на стороне правительства — шесть из восьми государственных каналов телевидения, восемнадцать крупнейших радиостанций, газеты... Спонсоры у правительства, опять же, куда пристойней. Международная поддержка обеспечена: промышленные концерны помогают и деньгами, и оружием. У одного только Николая пятнадцать бомб, три артобстрела и две зачистки. Танков, жаль, нет — Николай считался большим специалистом по части танковых атак. Зато есть одна ракета с ядерной боеголовкой.

Василий подписывал контракт только на сочувствие и на размещение квартирантов. Ему по разнарядке достался Николай, о чем Василий еще ни разу не пожалел. Уже здесь, на месте, гость предложил хозяину участие в боевых действиях.

— Убивать тебя не будем, — деловито уточнил он, — так что ничего не теряешь, сможешь потом где угодно сниматься.

Николай хотел взорвать ракету, раз уж танков ему не дали. Но для столь масштабного действа подходили лишь старые корпуса «ВАЗа». Так что Николай уже четвертые сутки ждал результатов аукциона. От того, кто купит «ВАЗ» — правительственные силы или мятежники — зависел и исход войны. Аукцион затягивался, губернатор темнил, и Николай подозревал: тот договаривается с каким-нибудь финансовым колоссом. Страшно предположить, что произойдет, если бунтарю достанется «ВАЗ». У него и так лучшие места для работы. Какой смысл Николаю бомбить деревеньки в сотню душ? Да никакого. А Тольятти весь оппозиционный, там снимать нельзя.

В шесть утра Василия растолкал возбужденный Николай:

— Едем! «ВАЗ» наш!

Завод, остановленный еще полвека назад, произвел на Василия удручающее впечатление. А съемочная группа Николая ликовала. Журналисты носились как укушенные, вертели камерами, а за ограждением толпилась массовка: ее время еще не настало.

Василия загримировали, обрядили в страшенную робу, вручили текст и отвели в убежище. По сигналу он вернулся в цех. За время его отсутствия журналисты подняли пыль, и говорить было трудно — Василий то и дело прерывался, чихая и кашляя. Но снимавшие его люди радостно переглядывались.

Николай отвез его домой и сам улетел в Москву шестичасовым рейсом: ему тут больше нечего было делать. А Василий сел смотреть телевизор.

Ведущие новостей взахлеб рассказывали о ядерном взрыве на «ВАЗе». Василий сам проникся ужасом и величием этой картины: ядерный гриб, алое свечение, превращающиеся в прах здания... А потом увидал себя — грязного, с воспаленными глазами. Он чихал и кашлял, он пережил тяжелое поражение смертоносными лучами. Его спасла случайность — вместе с сотней счастливцев он успел спрятаться в убежище. Он проклинал мятежника на чем свет стоит. И выглядело это убедительно.

Да, вот такие теперь войны, думал Василий. Военные корпорации производят не оружие, а одноразовые видеоролики со сценами его использования. Это выгоднее, чем штамповать то, что годится лишь для утилизации. Чуть где война — они тут же продают эти ролики заинтересованным сторонам. А телевизионщики монтируют эти «бомбы» с натурными съемками. Площадки для съемок надо покупать, но это дело спонсоров. Как и подписание контрактов с массовкой.

Журналистика давно стала искусством. Снимать то, что есть на самом деле, может любой дурак. Это пошло, цинично и оскорбительно для участников. Ну скажите, кому понравится, если ему на крышу упадет всамделишная бомба?! У тебя горе, а вокруг суетятся телевизионщики, ищут ракурс поудачнее...

Войны выигрывает тот, кто снимет больше убедительных роликов, кто скупит больше площадок, кто больше заплатит населению. Нет у тебя денег — и победы нет. Ты можешь, конечно, разбомбить город, но если ты его не купил, твою съемочную группу туда не пустят. И прокатывать свои ролики тебе негде, если ты не купил на эту войну услуги телеканала. Все очень просто.

Через неделю, когда мятежник капитулировал, Василий получил причитающиеся ему по контракту деньги. Позвонил сестре, подписавшей контракт с оппозиционерами.

— Столько времени потратила, и все без толку, — вздыхала сестра. — А ведь сама виновата: они же мне еще за прошлую войну деньги не заплатили, могла бы и сообразить, что в эту точно ничего не получу. Так что в следующем году я на выборах за другого кандидата голосовать буду. Может, поприличней окажется.

— Чем заняться думаешь?

— Я, наверное, в Алжир съезжу. Там, говорят, локальный конфликт намечается. Мне предложили поучаствовать, может, заработаю чего.

Василий пожелал сестре удачи.

Да уж, сейчас войны не те, что раньше.