УШЕЛЕЦ

Олег Овчинников

0.

— А нет у вас чего-нибудь посерьезней? Тысяч на пять-шесть...

Продавщица покачала головой, потом с усилием вытянула из середины высокой стопки одну из плоских коробок.

— Вот, только это. — И показала мне. На крышке коробки был изображен улыбающийся Леонардо Ди Каприо. — Три с половиной тысячи. Только вам это, наверное...

Она замолчала, скептически поджала губы и еще раз покачала головой.

— Да... — подтвердил я. — Мне бы лучше что-нибудь с природой. Море там, небо...

— Нет, — вздохнула она, укладывая коробку с Ди Каприо на вершину стопки. — Таких больших сейчас нет.

— Извините, — зачем-то сказал я и начал пятиться от прилавка.

— Вы попробуйте послезавтра подойти, — предложила она, провожая меня глазами. — У нас по понедельникам завоз. Может, на складе что-нибудь...

— Да, — пробормотал я — Может быть...

Я поправил шарф под плащом и двинулся в сторону автобусной остановки, лавируя между энергично спешащими прохожими и стараясь не ступить в лужу или в месиво грязного подтаявшего снега. Я уже надел левую перчатку и начал натягивать правую, когда ко мне обратился этот странный человек.

Он вынырнул откуда-то сбоку, скорее всего, из узкого прохода между палаткой, торгующей видеокассетами, и лотком с неестественно яркими на фоне окружающей серости свежеморожеными фруктами. Человек был небрит, непричесан, одет в какое-то рванье. Кажется, от него пахло. И еще он был как бы... словом, нерусским.

«Ну вот, — подумал я, когда он тронул меня за рукав. — Сейчас попросит три рубля на метро... — и сам себя поправил: — Четыре...»

Однако обратился он ко мне с совсем другими словами.

— Ну, что вы можете мне предложить?

Я даже остановился от неожиданности.

— Я? Вам?

— Нэээ... — он замялся. — Это вы спросить должны. Были... — и снова зачем-то потеребил рукав моего плаща.

Я промолчал.

Он беспомощно заглянул мне в глаза.

— Вы же... Я видел... — он махнул рукой куда-то мне за спину. — Вы интересовались!

Да, от него определенно пахло. Я сделал шаг в направлении остановки.

— Нэээ... — раздраженно произнес он и решительно загородил мне дорогу. — Погодите, сейчас... — На его немытом лице проступил свет озарения. Или это только отсвет далеких фар?.. — Вот!

И прежде чем я успел что-либо предпринять, он рванул с плеча неопрятного вида мешок и широко раскрыл его передо мной, как бы приглашая меня то ли ознакомиться с его содержимым, то ли запрыгнуть внутрь.

— Что там? — подозрительно спросил я.

— Как? — удивился он. — Вот же...

Он засунул руку в мешок по локоть и добыл оттуда огромную прямоугольную коробку. Примечательно, что после извлечения коробки он совершенно потерял интерес к самому мешку, явно не опустевшему. Странный человек просто поставил мешок в лужу, а коробку, старательно протерев рукавом, протянул мне.

— Что там? — повторил я свой вопрос, не собираясь притрагиваться к подозрительному предмету. «Мало ли...» — аргументировал я про себя.

— Игра! — радостно сказал человек. — Голова... Нэээ... ломка! Вы любите. Вы спрашивали...

— Игра? — переспросил я. — Вы имеете в виду, пазл?

— Да, — он несколько раз энергично кивнул головой. — Пааз... Паа... Нэээ... Вам нравится! Будет...

— Вы уверены? — не скрывая сомнения, произнес я, однако, не удержался и потянул коробку из его нечистых, с обкусанными ногтями, пальцев.

Коробка оказалась неожиданно тяжелой, мне пришлось придержать ее второй рукой, чтобы не уронить на землю. Она была абсолютно черной, не считая нескольких царапин и потертостей на углах. Крышка в одном месте была надорвана, она крепилась к коробке двумя обрезками черной изоленты. На крышке тоже ничего не было, только чернота.

— Черный квадрат Малевича? — сыронизировал я. — Всегда мечтал... Десять тысяч кусочков?

— Да, да! — обрадовался незнакомец и еще немного покивал. — Кусочки... Много кусочков... Это... — он постучал пальцем по крышке коробки. — Изнанка. Рубашка. Нэээ... Другая сторона! Оборот...

Я приподнял коробку над головой и взглянул на нее снизу. Там тоже не было никакого рисунка.

— Не так... — он вновь беспомощно подергал меня за рукав. — Рисунок потом... Картина... Сначала — собрать. Вот так... — он изобразил пальцами что-то невразумительное. — Собрать черное, оборотом вверх. Потом перевернуть. Потом смотреть. Нравиться...

— Собирать обратной стороной кверху? — догадался я. — И без чертежа?

Он закивал с выражением явного облегчения на лице.

— И что же там изображено? — я попытался поддеть крышку коробки в том месте, где уже был надрыв.

— Нет! — он испуганно схватил меня за руку. — Не смотреть! Надо... Кто-то другой. Перевернет, пусть. Потом собрать. Перевернуть. Потом смотреть. Можно...

Я несколько опешил, настолько правдоподобным казалось выражение испуга в его глазах.

— Ну ладно, — с сомнением протянул я. — И сколько вы хотите получить за это чудо?

— Мало, — с готовностью ответил он. — Сколько есть... Не жалко...

С трудом удерживая коробку одной рукой, я, не глядя, вытащил из кармана брюк какую-то купюру. Как оказалось, полтинник.

— Вот, — я протянул ее незнакомцу. — Хватит?

— Спасибо, — он резким движением схватил купюру и смял в кулаке.

Кажется, я по обыкновению сильно переплатил.

— До... Нэээ... Свидания.

Он развернулся и быстрым шагом направился прочь, нырнув в лабиринт торговых рядов, палаток и лотков. Уже через полминуты я потерял его из виду.

Серый бесформенный мешок по-прежнему валялся на асфальте, прямо посреди лужи, и редкие прохожие обходили его стороной.

Из задумчивости меня вывело появление автобуса. Он подкатил к остановке, обдав приливной волной из прибордюрной лужи тесную толпу ожидающих граждан. Толпа запоздало отшатнулась и, как только начали открываться двери в салон, устремилась вперед. Наступил отлив.

Стоять, держась за поручень одной рукой и зажимая под мышкой большую тяжелую коробку, было неудобно. Когда автобус подпрыгивал на кочках, становилось слышно, как внутри коробки что-то пересыпается с негромким, сухим стуком.

Чувствовал я себя — да и выглядел, наверное, — довольно нелепо.

по-прежнему 0.

На звук открываемого замка из кухни принеслась Танюшка, закружилась, обвилась вокруг, отклонилась, подставляя щеку.

— Погоди, дай я хоть ботинки...

Послушно отступила. Заметила прислоненную к стене черную коробку.

— Ой, а это у тебя что? — я не успел ответить, я сосредоточенно пытался развязать мокрый шнурок. — А я тебе суп на завтра приготовила. Я молодец?

— Как суп? — Я замер, держа в руке первый отмотанный виток шарфа. Осталось еще два. — А сама?

— Ну, я же тебе уже говорила, — ее голос стал вкрадчивее. Танюшка опустила глаза, отобрала у меня конец шарфа, принялась помогать разматывать. — Я сегодня еду ночевать к Лене. Ей сейчас нельзя оставаться одной. Ты же знаешь, как она переживает свой разрыв с мужем...

— Ах, конечно! Прости, я немного... Знаешь... — я не знал, как избавиться от охватившей меня неловкости. — Могу я обратиться к тебе с одной необычной просьбой.

— А она будет очень необычная? — ее глаза озорно блеснули.

— Весьма, — уверенно пообещал я. — Спорим, ты удивишься.

— Ну, обратись...

Цель была достигнута. Танюшка заинтриговалась и так, заинтригованной, проходила все следующие двадцать минут, пока я осуществлял подготовку плацдарма.

Продолжение читайте в журнале «Реальность Фантастики №12(16) за декабрь 2004».