ЗА СЕКУНДУ ДО КАТАСТРОФЫ

Роман Арбитман

Лоис Макмастер БУДЖОЛД. Дипломатическая неприкосновенность: Роман. — М.: АСТ, 2003. — 378 с. («Координаты чудес»).

Далекое будущее. Земля считается уже глухой провинцией в космической империи со столицей на планете Барраяр. Ввиду того, что упомянутая империя и обильна, и велика, на периферии барраярских владений случаются разнообразные малоприятные инциденты: бывшие враги и нынешние союзники не слишком любят метрополию, а потому любое происшествие легко перерастает в Опасную Ситуацию. И вот однажды Имперский Аудитор (в переводе на российскую чиновничью иерархию — нечто вроде кочующего по федеральным округам полпреда Президента) Майлз Форкосиган получает срочное задание. Ему надлежит, прервав свой медовый месяц, прибыть на отдаленную космическую станцию и разрешить мирным путем конфликт федеральных и местных властей. С барраярского крейсера бесследного исчез офицер службы безопасности, а местные власти задержали нескольких барраярских десантников, превысивших свои полномочия. Федералы бряцают оружием и порываются устроить зачистку во всем этом секторе Галактики. Местные готовы сражаться до последнего. В общем, наш герой должен разрешить конфликт и не допустить военных действий ни с чьей стороны...

Такова завязка сюжета нового романа знаменитой американской фантастки Лоис Буджолд. Уже по этой завязке понятно, что читатель-неофит, начавший знакомство с творчеством упомянутого автора именно с этого романа, получит гораздо меньше удовольствия, нежели тот, кому повезло прочитать все предыдущие. Дело в том, что мир Буджолд — особое фантастико-футуристическое образование, тщательно и любовно прописанное автором до мелочей в целом цикле романов, а потому читатель нуждается в неспешном знакомстве с этой выдуманной реальностью, от книги к книге, от одной перипетии до другой. Разумеется, не одна Буджолд придумывает сегодня свои фантастические миры, но лишь одной Буджолд удалось создать логически непротиворечивый мир, существующий по законам грядущего и одновременно похожий на нынешний — настолько, что не выглядит какой-то холодной абстракцией. Впрочем, мало создать свою реальность. Необходимо еще населить ее персонажами, которые были бы нам интересны. Второе достижение писательницы состоит в том, что она придумала замечательного героя, способного вынести на своих хрупких плечах десятки романных историй.

Майлз Форкосиган — один из самых обаятельных героев НФ 90-х. Кажется, впервые центром повествования стал не высоченный конфетный красавец с бицепсами Ван Дамма, но интеллектуал самого невзрачного телосложения, едва ли не карлик (последствия покушения заговорщиков на его маму в период беременности). Литературный — равно как и кинематографический — канон побуждал персонажей с ярко выраженными физическими недостатками становиться мизантропами и тратить энергию на месть окружающему человечеству (синдром чудовища Франкенштейна). Писательница с удовольствием ломала стереотип, вырастив в пробирке своего воображения доброго и симпатичного гомункула. Осознание героем своего физического несовершенства не породило в нем ненависти к другим. Иное дело — желание быть не хуже других. Ну а если удастся — и лучше.

При этом благородное происхождение героя становится лишь одним из препятствий, которое требуется одолевать. С самого детства Майлз старается доказать и окружающим, и себе, что он — отнюдь не бесплатное приложение к своему высокородному папе, а самостоятельная личность, человек, умеющий совершать Поступки и добиваться поставленных целей. В романах «Ученик воина», «Цетагангда», «Игра форов», «Границы бесконечности», «Братья по оружию» и других Форкосиган-младший демонстрировал ум, волю, сообразительность, человеколюбие и, конечно же, умение выходить за рамки предписанных инструкций ради конечного результата. Проходя сложную многоступенчатую последовательность звеньев барраярской карьеры (от курсанта военного училища до Имперского Аудитора — в последних романах), Майлз культивировал в себе привычку умного неподчинения в тех случаях, когда точное следование уставам могло привести к катастрофе. Успех романов Буджолд у американских (а затем и английских, французских, российских, наконец) любителей фантастики подтверждал, что герой-интеллектуал, не чуждый выходок к духе диккенсовского Сэма Уэллера, был избран правильно. Меньше всего этот персонаж выглядел анфан-терриблем, нахально презирающим иерархию просто из духа противоречия и радующимся любой возможности «натянуть нос» вышестоящим идиотам. Каждое головокружительное приключение Майлза (будь то его превращение в адмирала межпланетных флибустьеров в «Ученике воина», или освобождение военнопленных в «Границах бесконечности», или пресечение космической агрессии в «Игре форов», или бегство из тайной лаборатории в «Лабиринте», или ловкое улаживание чреватого войной дипломатического конфликта в «Цетаганде») имело в основе честное желание законопослушного интеллектуала спасти общественные механизмы от разрушения. Герой добросовестно подчинялся правилам и на каждой ступеньке своей карьеры старательно играл роль винтика — но лишь до того момента, когда соблюдение правил субординации порождало реальную опасность. Затем Майлзу приходилось импровизировать, нарушать правила, поступаться буквой закона, плевать на инструкцию. Главное — не дать свершиться непоправимому, все остальное — гораздо менее существенно.

Нечто подобное происходит и на страницах нового романа «Дипломатическая неприкосновенность». Выражение «Дьявол таится в деталях» как нельзя лучше определяет суть конфликта. Детали эти, незаметные на расстоянии, вблизи оказываются смертельно опасными. Мелкая «шероховатость» на отдаленной станции едва не становится детонатором нового вооруженного конфликта, способного превратить половину Галактики в пепел. В финале счет идет на секунды, пальцы замерли на красных кнопках, от катастрофы персонажей отделяют миллиметры — все, как полагается в произведениях подобного жанра... Чтобы не лишать читателя удовольствия самому проследить за извивами фабулы, не раскроем больше никаких конкретных сюжетных тайн. Заметим лишь, что возникающая на обложке книги жуткая образина с фантастическим оружием в перепончатых руках — не самое большое зло в романе. Настоящая опасность будет подстерегать героев совсем с другой стороны...

Напоследок отметим одно немаловажное обстоятельство. Роман «Дипломатическая неприкосновенность» интересен еще и тем, что Буджолд смогла преодолеть некую инерцию, заметную в двух предыдущих романах цикла. В «Комарре» приключенческий сюжет уходил на второй план, уступая место сюжету матримониальному (писательница решила, наконец, героя женить). В предпоследнем романе «Гражданская кампания» любовные перипетии персонажей вообще заняли неоправданно много места. Однако теперь это — в прошлом: удачный брак героя явно пошел на пользу фабуле. Да, для традиционной психологической прозы привычнее, если бы герой пребывал в условиях перманентной любовной драмы. Но, к счастью для читателей, жанр героической фантастики все-таки подчиняется иным законам.