ГОСПОДИН АРАНЖИРОВЩИК

Сергей Челяев

В глубине редакционных апартаментов раздалось нетерпеливое покашливание:

— Да заходите же скорее.

Молодой человек в нерешительности остановился перед широченным столом, уставленным папками, стопками книг и кипами бумаги разного калибра и фактуры. Высокий и благообразный старик — пожалуй, лишь нос длинноват немного! — живо поднялся и протянул через весь стол начальственную длань.

— Жевунов Василий Иванович? Очень, очень рад.

Молодой человек скромно опустил голову, чувствуя как носки его легких, совсем не по погоде ботинок медленно погружаются в цепкий ворс ковра.

— Наслышан о вас, — сообщил старик, усаживаясь рядом и подставляя юноше стул. — Немало говорят, да и пишут изрядно.

Молодой человек потерянно закивал, после чего вопросительно, снизу вверх, глянул на хозяина кабинета.

— Джюс. Урфин Александрович. Редактор-технолог, тиражер, — энергично представился тот и понимающе улыбнулся. — Странное имя, сам знаю. Но родителей не выбирают, надоумил их кто-то так меня назвать. А умерли рано — я и расспросить толком не успел, за что мне такая планида.

Самое время было помолчать, но как раз времени-то у старика оказалось в обрез.

— Очень рад, что удалось вас разыскать, что откликнулись на мое предложение, — скороговоркой продолжил он и, прищурившись, кольнул взглядом.

— Тексты принесли?

Василий с готовностью вывалил из сумки кипу машинописных листов, подхватил их натруженной рукой. Урфин смерил взглядом объем сочинений и наугад выдернул с десяток страниц. Пробежал глазами одну, другую и удовлетворенно хмыкнул. После чего загрузил страницы в некое подобие сканера и через минуту распечатал текст уже на своей редакционной бумаге, более плотной и молочно-белой.

— Пожалуй, хватит. Помогите-ка…

Он взял со стола пустую обложку, и Василий вложил туда еще теплые листы, пахнущие озоном. Края бумаги с текстом выглядывали как черно-белые крылья, и Урфин, примерившись, в два счета обрезал их огромными ножницами, делая вид, что не замечает округлившихся от ужаса глаз Жевунова. Получилась тонкая книжка.

После чего он указал на крохотную изумрудную точку, светившуюся в уголке обложки.

— Жмите.

— Индикатор? — с уважением покосился юноша, не чуждый науке и технике. И, не дождавшись ответа, осторожно прижал огонек мозолистым пальцем. Тот запульсировал и спустя полминуты угас.

— Теперь читайте.

Молодой человек осторожно раскрыл обложку и вперил взор в чересполосицу строк. Мало-помалу уголки губ автора стали приподниматься, а щеки розоветь. Редактор некоторое время наблюдал за ними, затем порывисто выхватил текст.

— Ну, как, нравится?

— Очень… — зарделся юноша.

Редактор окинул быстрым взглядом первую страницу. Покачал головой, усмехаясь.

— Что ж, этого следовало ожидать. Юленька! — неожиданно вскричал он, так что автор вздрогнул.

В кабинет впорхнула секретарша и на ходу ловко подхватила обложку — машинопись уже лежала внутри.

— Жмите пальчиком, так сказать, в точку, небесное создание, — велел Урфин.

Глазам юноши вновь предстала уже знакомая процедура. Затем редактор велел Юле прочесть первый лист. Жевунов, крайне заинтригованный, осторожно глянул из-за ее плеча. И, потрясенный, тотчас обернулся к старику.

— Впился в лилейную шейку? Шаловливые руки судьбы? Простите, но — откуда? У меня ведь только что ничего этого не было!!

— Будет, — твердо пообещал Урфин Александрович, весело потирая руки. — Вы свободны, Юленька. И давайте разговаривать, сударь мой Василий.

Они немедленно уселись, поглощая чай с редакционными конфетами. Правда, рот юноши все больше оставался широко открытым.

— Все предельно просто. Универсальная Книга, — пояснил старик, похрустывая «Кара-Кумом». — Касаешься индикатора — и он мигом анализирует твои вкусы и пристрастия. Сейчас, кстати, мы уже добились того, что активной становится не отдельная точка, а вся поверхность обложки и даже любой страницы. Думаете, это обычная бумага?

Он прижал индикатор, провел над текстом каким-то маленьким устройством, со спичечный коробок, и по всему листу забегали, засуетились буквы, складываясь в цепочки слов и брикеты абзацев. Автор, затаив дыхание, не спускал с них глаз.

— Пока светится индикатор, книга сканирует и считывает ваши… эээ… литературные предпочтения. Нейронная техника, праздник технологий! Специальная программа анализирует их, после чего соответствующим образом организует текст на страницах-экранах. Вам ведь понравился новый вариант вашего опуса, признайтесь?

— О… да! — только и сумел выдохнуть молодой человек, совершенно зачарованный.

— У нашей Юленьки иные вкусы, нежели ваши, поэтому книга аранжировала свой текст для нее иначе. И для любого покупателя результат окажется другой. Но — оптимально подходящий ему по вкусу. И он будет в восторге от чтения.

Словно услышав имя, коммутатор ожил и голосом секретарши требовательно сообщил:

— Урфин Александрович, тиражи на склад привезли, литеры Бэ тире Ка.

— Десять минут, моя душа! — пообещал старик.

— Как вы сказали? — произнес юноша. — А-ран-жи-ро-ва-ла?

— Разумеется. Работа нашей Универсальной Книги более всего схожа с аранжировкой музыки. А-да-пта-ция! — он явно скопировал Жевунова.

— А почему ж вы именно ко мне обратились? — удивился Василий.

####

— Законный вопрос, — похвалил Урфин. — Видите ли, сударь, для производства универсальных мегатиражных книг подходят тексты далеко не всех авторов. Классика, знаете ли, очень плохо аранжируется, и поэзия почти не поддается переделке. Сопротивляются тексты, язви их... Как ни странно, и кое-какие детские книжки, из старых, тоже.

При этом словно некая тень набежала на чело тиражера-аранжировщика. Точно вспомнил он что-то, крайне неприятное для себя.

— А я — что же? — поспешил сменить тему юноша.

— С вами как раз все замечательно, — кивнул Урфин. — Я заметил, что ваш текст в ваших собственных руках практически не изменился. Не понадобилась аранжировка. Видимо, пишете вы и впрямь — от души, — усмехнулся редактор.

— Стараюсь, — зарделся молодой человек.

— Поэтому вы нам идеально подходите как локомотивный автор, — деловито сообщил Урфин. То есть способный на-гора выдавать тесты, быстро и много. Сейчас мы заключаем с вами договор и начнем массированно издавать универсальные книги. И они будут нравиться каждому купившему, будьте покойны. Поскольку каждый реально отыщет в них именно свое, близкое по духу. Вы ведь об этом мечтали?

Нет, обб этом Жевунов не мог и мечтать. Тем не менее, теперь он уже поуверенней взглянул на редакторский стол, лаская взглядом корешки обложек со знакомыми фамилиями писателей, еще вчера казавшихся ему небожителями.

— А эти, значит, вам тоже подходят?

Он уже понял, что перед ним — книги-матрицы для будущих мегатиражей. И в голосе Жевунова отчетливо прорезалась ревнивая нотка.

— В той или иной степени. Но не беспокойтесь, всем им далеко до вас, — заверил тиражер. — С вашими текстами программа справляется точнее и быстрее других, буквально в считанные секунды. Они — идеальное поле для любых вариантов аранжировок, этакое интеллектуальное сырье, да не обидят вас мои слова.

Жевунов не обиделся. За годы словесных опытов он привык ко многому. К тому же он умел выжидать и уже довел это искусство практически до совершенства.

— Есть у вас тексты, близкие к завершению? — деловито осведомился старик.

— Семь романов, — потупился Василий. — И еще шесть — в стадии разработки.

— Ну, разумеется. Люди вашего склада пишут много и счастливо. Поэтому к черту разработки! — весело воскликнул Урфин. — Срочно садитесь за тот роман, что ближе всех к финалу, завершайте и срочно — к нам. Недели вам хватит?

— Пять дней… — выдохнул юноша. Глаза его уже пылали обожанием и решимостью.

— Вот и замечательно, — похвалил старик. — А потом живенько беритесь за следующие проекты. Вот моя визитка, пропуск и ведомость в бухгалтерию. Получайте аванс и — за работу. А меня, извините, уже торопят.

И в подтверждение его слов запищал коммутатор — Юленька вновь требовательно призывала аранжировщика на склад, обрабатывать новую продукцию.

####

Джюс спустился на склад, привычно затворил двери и активировал электронный замок. Грузчикам и прочему персоналу издательства совершенно незачем видеть процесс установки индикаторов.

Он остановился между стеллажами с новыми пачками холодных с дороги книг, казалось, еще пахнувших типографской краской. Открыл сейф личным ключом, вынул заветную шкатулку, достал оттуда щепоть бурого порошка и жестами сеятеля принялся развеивать его над полками.

Раз за разом на обложках и корешках книг стали вспыхивать изумрудные капельки. Затем они тускнели, расплывались и исчезали, точно книги всасывали в себя чудодейственные заряды, семена аранжировки.

Нельзя сказать, что порошок одинаково управлялся со всеми авторами. В одних книгах крупинки зелья утопали как в пыльной медвежьей шкуре; в страницы других впитывались с легким шипеньем и дымом, словно всасывались в кожу между перьями старого чучела попугая. Иные книги под воздействием порошка подпрыгивали и стучали корешками, издавая сухой треск оленьих рогов. Другие яростно хлопали обложками, будто клацали деревянные зубы вдруг ожившей игрушки. Но в большинстве своем книги принимали зелье покладисто, и крупинки порошка легко впитывались в гладкие, словно полированное дерево, обложки, сверкающие глянцем и популярными именами.

Скоро аранжировщик закончил окроплять книги, убедившись на паре пробных экземпляров, что тиражи уже достаточно напитаны магией Его Величества Универсала. Однако у дверей склада он остановился.

Задумчиво глянул на одну из верхних полок.

Затем приподнялся на цыпочки и, пошарив, достал потрепанную книгу с желтой обложкой и выпадающими страницами.

Урфин скользнул взглядом по фамилии автора, привычной фразе «Издательство «Советская Россия». После чего открыл шкатулку, помедлил с минуту и, затаив дыхание, решительно высыпал на обложку целую горсть драгоценного порошка.

Книга немедленно вспыхнула и запульсировала в руках Урфина мириадами зеленых оттенков, всполохов и мерцаний. А потом стала медленно угасать.

Наконец, истаяла последняя изумрудная точка, и аранжировщик решительно раскрыл книгу на одной из последних страниц. Там его уже ждала привычная закладка. Он на всякий случай водрузил на нос очки и медленно, все еще на что-то надеясь, с замирающим сердцем, прочел:

####

«Урфин Джюс шел один, его не окружала стража, наоборот, люди сторонились его, и в этом кольце угрюмых лиц и ненавидящих взоров бывший диктатор чувствовал себя хуже, чем если бы его посадили в темницу».

####

— Опя-а-ать!! Пр-р-роклятье!

Старик издал крик отчаяния, в ярости отбросил книгу и уставился помертвелым взором в зеркало у двери.

Мало-помалу черты его разъяренного лица разглаживались, смягчались, и в скором времени он опять обрел прежнее обличье веселого и энергичного старикана.

— Ничего… — пробормотал Джюс. — Ничего! Подкорректируем программку. Проконсультируемся с инженерами. Только будущее и покажет, кто прав. А оно будет за мной, потому что технологии нынче решают все. Это я вам как столяр говорю.

И он погрозил зеркалу костлявым кулаком.

####

Василий пришел в себя только у подземного перехода. Карман приятно оттягивал конверт с первым в его жизни издательским авансом, пусть и мелкими купюрами, зато сумка теперь казалась невесомой, а душа — крылатой. С легким сердцем он достал визитку удивительного старика и прочел:

####

Издательство «Библио-Универсал»

Отдел спецпрограммного обеспечения и реализации.

Техн. редактор.

ДЖЮС УРФИН АЛЕКСАНДРОВИЧ.

####

А ниже значилось:

ВОЛШЕБНИК ВСЕГО ИЗУМРУДНОГО. ДОРОГО!!!

####

Василий с благоговением спрятал визитку в нагрудный карман и решительно свернул в переулок. Там его ждал магазин канцелярских принадлежностей с отличной и недорогой бумагой для принтера. Конверт внушал уверенность, визитка — надежду, а в сумке оставалось еще много места.

####

Заветным книгам моего детства — посвящается.