СМЫСЛ АТАКИ И ЛЯЗГ БОЕВЫХ КОЛЕСНИЦ

Григорий Панченко

Продолжение, начало см. в «РФ» № 10 (38).

2. Пути парусных поездов

Дорога впереди поворачивала по широкой дуге, команда готовилась выполнить маневр. Я смотрел, как убирают паруса по правому борту, как складывают главное несущее полотно; мне не так часто доводилось путешествовать на поезде. А столь далеко — вообще никогда.

М. и С. Дяченко, Земля веснаров

А что — между прочим, парусно-рельсовые повозки и в самом деле существовали. Не пассажирские поезда, конечно — но этакие вот вагончики в духе дрезины или автомотриссы (каковой тип транспорта большинству читателей известен в основном со слов генерального прокурора из «Обитаемого острова»).

Правда, в нашем мире все это существовало лишь как «дополнение» к традиционному железнодорожному транспорту — и ездило не по каким-то особым рельсовым дорогам, но именно по тем, которые были проложены специально для паровых локомотивов. Причем во всех случаях парусник, разумеется, должен был как можно быстрее уступать дорогу паровозу: в той мере, как это вообще можно сделать на рельсовом пути...

Миры фэнтези обычно обходятся без паровозов — так что парусникам там куда большее раздолье. С другой стороны, в дотехнологических мирах может возникнуть проблема с рельсами. Впрочем, никто не говорил, что рельсовая дорога «Земли веснаров» — железная. Может, это брусья из твердого дерева или даже бороздки в каменных плитах... Рельсы как колея (в широком смысле слова) вообще-то много старше и парового двигателя, и железной дороги.

Мы, пожалуй, отвлеклись. Тема статьи — не ВООБЩЕ «нетрадиционные повозки», но именно БОЕВЫЕ повозки. Хотя, надо сказать, легкие парусные дрезины могут нести и разведывательно-патрульную службу. Например, такое имело место в железнодорожной службе штата Канзас: тех десятилетия, когда весь американский Запад увлеченно играл в «казаки-разбойники», т. е. «ковбои-индейцы» (ну и разбойники тоже). Пушчонку, даже самую легкую, на подобной дрезине не установишь, однако экипаж обычно состоял из пары опытных стрелков — и винчестеры у них были наготове, а скорость до 45 км/ч позволяла на дальней дистанции оторваться от любой конницы.

Можно нечто подобное осуществить в формате не только дрезины, но и буера. На тундровой равнине или морском льду — точно (и даже не только теоретически: таможенно-пограничная служба дореволюционной России чуть-чуть успела ввести это в практику), в пустынях жаркого пояса — с несколько меньшим эффектом, но тоже получится. Однако обязаны ли мы так зацикливаться на легких экипажах? Если уж в фэнтезийном мире существует парусный поезд — отчего бы ему не быть... бронепоездом? Ну, конечно, броня тут будет скорее «противопулевая», т. е., с поправкой на околосредневековые времена — противострельная: дерево, кожа (желательно с противопожарной пропиткой либо толстым слоем защитной магии), какая-нибудь чешуя или роговые пластины (если есть подходящие «доноры»)... металл — только в местах самых ответственных скреплений и, возможно, довольно тонкая оковка на наиболее стрелоопасных участках...

Под прямой выстрел баллисты такому бронепоезду лучше не подставляться. Даже сильный арбалет может сработать как ПТР — хотя, конечно, лишь с близкого расстояния и тяжелой цельнокованой стрелой: из тех, что весят порядка 800 г.

(Не случайно такие арбалеты и такие стрелы очень надолго, до самого XVII в. включительно, задержались там, где требовалось пробивать деревянный борт: например, на галерах. Это был один из важных козырей предабордажного боя — особенно если учесть, что на гребных судах сколько-нибудь мощную артиллерию невозможно расположить так, чтобы она обеспечивала бортовой залп. Зато арбалетчики при прохождении судов борт о борт действовали весьма успешно: их массивные стрелы поражали вражеских гребцов даже сквозь дощатое прикрытие. Доставалось и готовой к абордажу вражеской команде, собравшейся на палубе за аналогичными прикрытиями.

Конечно, очень мощная тиковая обшивка могла удержать арбалетную стрелу: такую обшивку даже не всякая корабельная пушка пробивала. Но так можно защитить лишь «ключевые узлы», а не весь борт. Разве что речь идет о настоящей плавучей крепости: корабле-гиганте типа галиона, которых на нормальную эскадру приходится максимум один–два.

В дальневосточном варианте имел место еще и кобуксон, «корабль-черепаха». Правда, это штука менее чем умеренной мореходности, да и броня ее работала лишь против ну совсем уж рудиментарной артиллерии. Вместе с тем для фэнтези такие «прилагаемые обстоятельства» очень даже подходят — особенно если учесть, что сейчас фэнтезийные миры все чаще опираются на неевропейский субстрат!)

Вам кажется, что мы опять отклонились от темы? Пожалуй, нет. Ведь здесь налицо тот же самый «образ»: большой... э-э-э... экипаж, передвигающийся как угодно, но не за счет припряженных снаружи животных. У нас это получалось лишь в морском бою. Но в мирах фантастики возможны и более колоритные варианты.

Например, с внутренним впряжением каких-нибудь монстров. Нет, не позади лобового щита — а именно внутри поставленной на колеса «конструкции». Что, конечно, резко увеличит их (и ее) живучесть. А при правильно продуманной запряжке может даже обеспечить вполне сносный КПД. Да, такая механизация резко снижает маневренность — но это важно лишь в варианте «колесница-танк», а не «колесница-бронепоезд».

У нас такие штуки появились поздновато: уже после разработки достаточно полноценных паровых двигателей и как бы «в пику» им. Хотя вообще-то еще в раннетехнологическую эпоху (XVI–XVII вв.) на этом принципе действовали... нет, не повозки, но некоторые шахтные механизмы, предки грузового конвейера.

А ведь не только рельсовый путь, но и механический тормоз, принцип поезда — все это тоже родилось в шахтах, причем задолго до того, как была открыта сила пара. Какое раздолье для классической SF, да и для «сайенс фэнтези»! Тем более, что последней хорошо известен «шахтный» народ, племя рудокопов, изобретателей — и, между прочим, отменных вояк. Да-да, это именно гномы, пусть и выводимые под самыми разными «псевдонимами». Практически всегда им придается даже чуть слишком утрированное упрямство и консерватизм — но, наряду с этим, еще и научно-технологические устремления. К тому же гномов у современных фантастов принято любить, а значит, и относиться к их изобретательству с сочувственным вниманием. Правда, делается это, кажется, «в пику» американизированным эльфам (примерно так же, как конструкторы XIX в. сочиняли лошадиные антипаровозы) — но все же...

Пожалуй, механизированные подземные колесницы могут стать основой гномьего войска! А в тесноте пещер или искусственных штолен относительная неповоротливость рельсовых экипажей особой помехой не станет.

... Кажется, последний из реальных (и притом — крайне фантастический!) проект подобного экипажа был разработан в 1885 г., когда уже существовали двигатели внутреннего сгорания, пусть пока еще несовершенные. Его автором был американец Фрэнк Ф. Стокман. Свое изобретение он назвал «Трехколесная машина будущего», а патентная заявка содержала превеликое множество экологических рассуждений о вреде моторного транспорта, загрязняющего атмосферу. М-да, если бы нынешние «зеленые» знали, из какого сора, не ведая стыда, растут первоистоки их веры...

Однако по другую сторону фантастического горизонта такая вот колесница (без всяких кавычек!) могла быть построена. И даже обшита броней, пускай не очень прочной: в том же духе, что и парусный поезд. И снабжена какими-нибудь метательными машинами со слабой отдачей. И уж, во всяком случае, обычные стрелк и в ней будут: с арбалетами, ранними ружьями или еще чем-то, позволяющим бить сквозь бойницы.

Выше было много сказано о малой боеспособности таких вот машин и их достаточно ограниченной защищенности. А теперь посмотрим на это дело с другой стороны. Если надо штурмовать укрепленные вражеские позиции — да, подобная сверхколесница слабовато вооружена, уязвима и малопроходима. Но вот в полевом бою на ровной местности она может оказаться достаточно неприятным сюрпризом. Особенно при умелом взаимодействии с другими родами войск. Потому что метательного оружия артиллерийского класса у врага, скорее всего, нет или мало (разве только оно на такой же машине установлено?), а с тяжелым ручным оружием еще надо подступиться вплотную — под обстрелом из бойниц, под контратаками прикрывающей сверхколесницу кавалерии...

У античных авторов кое-что в таком духе описано. Ну, не совсем «в таком духе», куда поскромнее, с меньшей степенью механизации... да и за достоверность именно этих описаний поручиться трудно... Но, например, в Ксенофонтовой «Киропедии» фигурируют некие колесные башни для стрелков, которые влекутся (быками!) позади строя пехоты — впрочем, и конница, и обычные колесницы в войске тоже есть. Вот эти последние могут врезаться во вражеский строй, сея смерть если и не закрепленными на дышле или колесах серпами (с этим нет полной ясности — но все реконструкторы упорно придают такие лезвия колесницам «Киропедии», породнив их с вообще-то другим типом персидских колесниц!), то хотя бы самими дышлами, колесами, копытами коней и копьями колесничных бойцов. К башням эта тактика отношения не имеет, дело расположившихся в них стрелков — вести метательный бой. Оружие их — лишь луки и пращи: арбалеты еще не придуманы2. Тем не менее, очень к месту оказывается их солидный боезапас (больший, чем могут взять с собой вражеские стрелки и метатели), хотя бы минимальная защищенность и возможность вести огонь поверх голов своих солдат.

Об установке на колесницах метательных машин говорят некоторые позднеримские авторы. Увы, с их стороны это, пожалуй, было чистое теоретизирование: хотя баллиста на колесном станке или на обозной телеге — вполне реальность, но боевая колесница для римлян — уже этнографическая экзотика, нечто древнее, окраинное, варварское. Или гладиаторски-цирковое. Но все-таки мысль военных теоретиков иногда поворачивала и в этом направлении тоже. Скажем, Вегеций предлагал один из типов колесницы как специализированное оружие против... боевых слонов. Состояла она, колесница, чуть ли не из одного только дышла-копья, подвешенного меж двумя лошадьми. И, пустив лошадей галопом, предполагалось направить это копье на слона, как таран на крепостные ворота...

Несомненно, для боевой практики сие попахивает излишеством. Тем более, что во времена Вегеция слонов римлянам опасаться уже не приходилось: все их потенциальные враги, использовавшие «элефантерию», давным-давно были сломлены (отнюдь не при помощи противослоновьих таранов). Да и вообще:

«...В битвах земной истории так ни разу и не встретилось сочетание действительно больших и грозных боевых слонов (напомним, что у Ганнибала были не современные африканские), хороших традиций их обучения, качественно сделанных слоновьих доспехов и — самое главное! — отработанной техники взаимодействия элефантерии с другими родами войска» (К. Асмолов, Г. Панченко «“Конь” и “всадник”»).

Но вот в фантастике, как образец тактики боя против монстров, этот пример заслуживает внимания! Он, кажется, никем еще толком не обыгран. А ведь как напрашивалось что-то подобное в бою с условно-слонообразными тварями: харадримскими мумаками (скорее по Джексону, чем по Толкиену)!

Лишь у одного из средневековых толкователей того же Вегеция появилось осмысление-реконструкция подобной колесницы, но этот толкователь так и не сумел твердо определиться, колесничный таран он реконструирует — или все же колесничную катапульту. Да еще у Г. Прашкевича в «Белом мамонте» есть копье-таран, направляемое силами нескольких человек и к тому же парусное (!) в придачу; его первобытные охотники пытались было использовать против заглавного героя — но попытка эта завершилась для них трагически.

В той ситуации («Ice Age-0»), наверно, резоннее было бы поставить таранное копье на нарты. Своим именем нарты у Прашкевича не названы (возможно, потому, что тягловой силы для них нет: древность столь глубокая, что даже собаки еще не приручены) — но, кажется, какие-то полозья там все же задействованы. В крайнем случае — полозья на ногах самих охотников: то ли лыжи, то ли коньки, позволяющие взять разгон по заснеженной равнине.

Уместно ли рассматривать как колесницу этот, гм, снаряд — бесколесный, безлошадный, да и повозкой не являющийся? Если и да — то лишь в самом широком плане...

Но таких «нестандартных версий» все-таки довольно много. И для них вовсе не обязательно требуется ледниковый, мамонтовый, палеолитический антураж. Другие времена и народы тоже порой представлены! Существует, например, очень странная миниатюра «эпохи развит ого средневековья», изображающая выезд группы рыцарей на... Нет, не на бой — все же на один из типов турнира, вдобавок крепко театрализованного. Но едут они не верхом и не в повозке (это вообще считалось для рыцарского менталитета позорным!) — а... словно бы на многоколесном самокате.

В данном случае перед нами явно нечто экстраординарное: на общепринятую боевую практику такой «заезд» уж никак не проецируется. Но в принципе — оригинальный подход! Если посмотреть, насколько серьезно бронированы все участники — то сразу возникает вопрос: может быть, для тяжеловооруженных воинов, готовящихся выйти на рубеж пешей атаки, это очень удачный способ до поры экономить силы? Так ведь и под лучным обстрелом передвигаться можно — в чем-то даже успешней, чем верхом! Полное бронирование коней — все же не очень частый случай, а незащищенного коня может довольно-таки неприятно поранить даже легкая стрела на излете, такая, которая для рыцарских доспехов абсолютно не опасна...

Считать ли это «ездовое бревно» колесницей? Ну, по крайней мере, колеса у него есть. По остальным же параметрам, возможно, оно ближе к тому «сверхкопью» на полозьях (?).

А вообще-то в боестолкновениях северных народов отмечены (хотя и КРАЙНЕ эпизодически!) случаи использования нарт как... тяжелых колесниц. Именно таких, главным оружием которых являются они сами: сила натиска, неуязвимость, обращенные вперед крючья и острия. А как же быть с собачьей упряжкой? Никак: в этих конкретных случаях собаки выпряжены, а нарты — тяжело нагруженные, усаженные копьями — пускают на врага с обледенелого пригорка, у вершины которого расположилось осажденное стойбище. Действия «экипажа»? Он бежит сзади, со всем доступным оружием (включая и ездовых собак, которые в данном случае — не тягловая сила, но свирепая атакующая свора), пытаясь максимально использовать драгоценные секунды, когда строй несколько более многочисленных противников оказался смят, прорван, рассыпан натиском «санных таранов»...

Ситуация тоже «на грани» истории боевых повозок. Но, пожалуй, не за гранью. А уж на полях фэнтезийных сражений она и вовсе может получить дополнительную огранку. Жаль только, что зимние, снежные, ледниковые битвы — не частое явление в воинском искусстве страны Фантастика.

Все-таки санная упряжка, даже боевая — совсем особый случай, достойный отдельной статьи. Но интересно другое. Мы вплотную подошли к теме использования особых животных: разом и ездовых, и, при желании, боевых. Причем это — никоим образом не фэнтезийные монстры!

Колесные экипажи на собачьем ходу тоже известны. Некоторые из них выглядят в достаточной мере фантастично, при этом оставаясь в пределах осуществимого. Другое дело, что обидно использовать пса как «белку в колесе», не задействовав ни его ум, ни его клыки.

Хотя, пожалуй, это традиция не «белки в колесе», но «очажной собаки», она же «собака для жарк ого». Не бойтесь: никакой корейской кулинарии, речь идет о вращении вертела, на котором в очаге жарится целая туша — когда барашек, а когда и бычок. В XVII–XIX вв. это нередко делалось на собачьем приводе, причем механизм был самых разных типов — включая и колесо с бегающим внутри него псом. А псы для этого дела использовались и по-настоящему могучие — такие, что, отработав «наряд по кухне», потом несли караульную службу при военном лагере. В частности, первые упоминания о знаменитых собаках монастыря св. Бернара — именно такого типа: не горноспасательные, а «очажные» и одновременно охранные, сторожевые3.

В нашем мире все-таки не было нужды дрессировать их в качестве колесничного двигателя. Но вот в мире с иной фауной (коней — нет, или они мелкие, ростом с пони, зато собакообразные звери — наоборот, крупнее наших стандартов)... Или с иным ландшафтом, климатом, кормовой базой...

Сразу вспоминается, как подземные рудокопы Волкова (конечно, «переделка» гномов, причем весьма ранняя!) ухитрились использовать шестилапых!

А вот как спутники колесничного бойца собаки — да, использовались. И в Египте, и в Ирландии, и еще кое-где. Роль их, по большому счету, была вспомогательной: псы предшествовали колесничной атаке на несплоченного, небронированного и еще много чего «не» противника. В отдельных случаях, видимо, они были обучены держаться и непосредственно рядом с колесницей, обеспечивая дополнительную подстраховку. Но «вспомогательность» объясняется прежде всего тем, что не было уж какой-то особой нужды заходить с этого экзотического козыря. Возникни такая необходимость — собачье войско, вне всяких сомнений, оказалось бы использовано куда масштабней. Может быть, настолько, что это заставило бы крепко скорректировать военную доктрину как таковую.

Однако это уже исследование на тему «боевые монстры» (или, чтобы не обижать четвероногих собратьев по оружию, — «боевые звери»). Даже в нашем мире тема не свелась к одним только собакам: те же египтяне и дрессированных львов ухитрились использовать — эпизодически и малоуспешно, однако как раз в качестве «средства боевой поддержки» колесницы, не чего-то еще!

(Продолжение следует.)