ДАМА БРУЗЕНА

«Ибо эта дама Брузена была великая ворожея, одна из искуснейших колдуний мира в те времена.»

Томас Мэлори «Смерть Артура».

Я сижу под деревом и пряду свою пряжу. Очень, должно быть, умилительная картина. Синее небо, весенняя роща у склона горы, и женщина с прялкой. Еще бы овечек на склоне... и позабыть, что я уже вышла из пасторального возраста. Но — все равно, занятие самое что ни на есть милое, полезное и добродетельное.

Если бы любая женщина, хоть отчасти понимающая толк в Высоком Искусстве, бросила взгляд на мою пряжу, она пожелала бы немедленно оказаться за много миль отсюда.

Но они меня не увидят. Они не ходят по дорогам босиком, и даже не ездят без надлежащего эскорта. И все они отгородились от мира толстенными крепостными стенами, подъемными мостами на железных цепях, и двойными решетками, и творят свои занятия в уединенных покоях укрепленных донжонов. Занятия их многоразличны, но цель — одна. Все они хотят власти. И негодяйка Моргана, и безупречная Владычица Озера. Все. И я тоже. Это побочный эффект занятий магией. Как дым от костра. Особенно, если ты женщина, и прямой путь к власти для тебя заказан. Особенно, если ты из простолюдинов. Тогда тебя и чародейкой не всякий назовет. Просто ведьмой. Поэтому все известные чародейки в наше время по меньшей мере — герцогини. Или королевы.

А я — никто.

Поэтому они мне не соперницы, я их не знаю и знать не желаю. Заметьте, я — их, а не они — меня.

Они хотят власти, но не понимают ее природы. Править и быть женой правителя — огромная разница. Преодолев первое препятствие, они не смотрят вперед. Впрочем, они не умеют смотреть вперед и предвидеть будущее. Мог один Мерлин. Во всяком случае, он мог бы им это объяснить. Но Мерлина нет. Его прикончила безупречная Владычица Озера.

Они всегда выбирают самое простое. Если бы от этого был какой-то прок, так и я сумела бы — приманить, не сходя с места и не оставляя прялки, подходящего рыцаря и окрутить его. Однако мне претит самая мысль об этом. Не потому, что я так уж беспорочна или, напротив, слишком порочна. Просто брезглива. И потому обречена не иметь детей от собственной плоти. Это печально, потому что я хотела бы иметь ребенка, растить его, учить, воспитывать... Но его нужно сперва зачать.

Мысль о ребенке не случайно пришла мне в голову. У меня ни одна мысль не является случайно. Но прежде, пока я сижу под деревом, я хочу закончить рассуждение, в чем эти дамы совершают ошибку, и почему все они мне не соперницы.

Все они действуют через мужей, братьев, отцов, любовников. Через мужчин.

А действовать нужно через женщин.

И только я довела сие рассуждение до конца, как она появилась передо мной.

Свежая, как утренняя роса, с волосами, как золотистые нити, и нежным румянцем на нежном лице. В голубом платье и с голубыми глазами.

Один умный человек имел поговорку : «Лживо, как голубые глаза».

У меня глаза черные.

Она была взволнована, даже испугана, но пыталась держать себя в руках. Я, не подавая вида, что заметила ее, продолжала работать. Не дождавшись, пока я заговорю, она первой обратилась ко мне.

— Не странно ли, женщина, что ты сидишь здесь и прядешь, когда земля ходит под ногами, и гром сотрясает воздух?

Голос у нее был высокий и чистый, как хрустальный колокольчик.

— В самом деле, госпожа моя?

— Действительно... — глаза ее округлились. — Стало тихо... Я собирала весенние цветы, перешла через мост и углубилась далеко в лес. И вдруг раздался гром, хотя небо было совершенно чисто, и дрогнула земля... Я выронила цветы, побежала... и увидела тебя.

Тут следовало встать, что я и сделала, Кстати, и шерсть кончилась. Я убрала моток и прялку в сумку, ремень которой был переброшен у меня через плечо.

Она, вероятно, ожидала, что я назову свое имя, но я ограничилась реверансом и спросила:

— Ты здесь одна, госпожа моя?

Мне не хотелось впутывать сюда ее отца. Мужчины страсть как не любят тех, кто спасает им жизнь, и никогда этого не прощают.

— Да, я покинула замок одна.

— А ты не боишься уходить в лес в одиночестве?

— Кто осмелится причинить зло дочери короля?

Она гордо вскинула золотую голову. Но я видела, что эта храбрость не подкрепляется опытом.

— И зло бежит от лица леди Элейны, дочери Пелеса.

— Ты знаешь мое имя? Откуда?

— Нет таких, что, приходя в королевство, не узнали бы имен его властителей. Разве совсем уж ленивые и неразумные.

— Как красиво ты говоришь... Так, наверное, в монастыре учат?

— Да, — коротко отвечала я. Сказала б я, чему еще учат в некоторых монастырях, но неохота. Да и некогда было бы... именно сейчас стала зримой причина грома, напугавшего леди Элейну.

Тяжелое серое брюхо, брюхо без тела, катило по склону горы, и мелкие иглы деревьев втыкались в него, не причиняя брюху вреда, но сами гнулись и ломались.

— Лавина! — леди Элейна поднесла руки к вискам. — Лавина сходит с горы! О, Боже, здесь такого не было уже много лет!

— Некогда! — я схватила ее за руку. — Бежим!

И мы бросились бежать, не останавливаясь и не разбирая дороги, а рокот надвигался на нас, и колебался воздух. Мы вылетели из леса и оказались на высоком обрыве. Скальная стена, словно обрубленная мечом, уходила вниз, и кипела там коварная река Мортеза, промывая дорогу среди камней, чтобы в долине принять вид спокойный и степенный.

Леди Элейна, тяжело дыша, прислонилась к моему плечу.

— Здесь нам не перебраться... Бежим, может, успеем достичь моста!

— Нет, — сказала я. — Посмотри.

Она обернулась и поняла, что я права. Лавина догоняла нас.

— О, Боже... — вновь повторила она. — И зачем я только пошла через реку... Но кто мог знать? Ты умеешь плавать? Я — нет.

— Я — да. Но прыгать нельзя, там, внизу — камни.

Это была чистая правда — мы бы непременно разбились о мелкое каменистое дно.

— Что же делать? Спасти нас может только чудо...

— Чудо? Это мысль.

Я сбросила с плеча сумку и достала оттуда клубок ниток. Элейна смотрела на меня, как на помешанную. Но я, не медля, хорошенько размахнулась и бросила клубок. Он полетел, разматываясь на лету. И, как только клубок коснулся противоположного берега... каждый раз, как вижу это, удивляюсь, как в первый.

Ажурный резной мост встал над рекою дугой, в точности повторяя дугу пролетевшего клубка. Причудливые завитки слоновой кости блестели под солнцем. И перильца, точно плетеные кружева...

Я первой ступила на мост, постучав для пробы по костяной поверхности босой пяткой. Ступня, перемазанная землей, не очень-то приятно выглядела на нежной, точно из сливочного масла, доске. Но, по крайней мере можно было видеть, что копыт у меня нет.

— Положи руку мне на плечо, — сказала я, — и ни в коем случае не оглядывайся.

Она подчинилась, и мы побежали по мосту. Мортеза шипела и плевалась глубоко внизу. Наши платья — ее голубое и мое красное — трепал ветер. Я бежала очень быстро, гораздо быстрее, чем в лесу, так что в груди кололо. Элейне поневоле приходилось поспевать за мной. Наконец мы вынеслись на песчаный склон. Элейна, задыхаясь, опустилась на землю.

Я резко повернулась назад, сделала нужное движение. В руке у меня вновь оказалась толстая шерстяная нить, конец которой зацепился за края скалы на покинутом нами берегу. Он уже начинал тлеть, а потом вспыхнул, и огонек побежал по нити по направлению к нам.

— Это нитка... — потрясенно произнесла Элейна, — всего лишь нитка...

Я пожала плечами.

— Какая разница, раз мы все равно перешли?

Кончик обгорелой нити рассыпался пеплом у меня в руке. Целый моток заговоренной шерсти пропал. Будем надеяться, что не напрасно.

Обернувшись, я встретилась с пристальным взглядом Элейны.

— Ты — фея Моргана?

— Нет, конечно же. Но я не слабее ее.

Можно было сказать : «Я сильнее», но не следует излишне откровенничать. Кроме того, я приняла к сведению, что с Владычицей Озера она меня не спутала.

— Мое имя — Брузена, — добавила я. При этом мне показалось, что я заметила тень испуга в ее глазах. Ей что, почудилось, будто Брузена смахивает на Вruja?

Впрочем, откуда им здесь знать чужеземные языки?

####

В это мгновение ледяная глыба, докатившаяся до обрыва, с миг еще длила свой полет (инерция — чужеродное здесь слово) и рухнула вниз, расколовшись о камни. Осколки льда, в которых переливалось солнце, сверкнули радугой и опали.

— Теперь ты видишь, — сказала я, — рядом со мной не надо бояться опасности.

— А кому ты служишь, дама Брузена?

— Я не служу никому.

— В таком случае, что мешает тебе отправиться вместе со мной ко двору моего отца? Ведь ты обучена науке врачевания? — тут же добавила она.

— Ничто. Конечно, обучена, — ответила я на оба вопроса. Разумеется, я знала, что Пелеса называют Увечный король.

— Тогда в путь! Теперь я поведу тебя!

— Только не надо рассказывать людям про мост, — тихо сказала я. — Разве что королю.

— О, мой отец защитит тебя, не бойся!

Я боялась, но не того, о чем она думала. Откровенный разговор с Пелесом был неизбежен. (ряда)Но терпеть не могу быть на виду сверх необходимости. И даже при наличии таковой.

Мы тронулись в путь. Леди Элейна была весела и разговорчива. Вотчерез пару часов, когда она восчувствует, что могло с ней случиться, она поведет себя по-другому. Уж поверьте моему опыту. Дорога петляла среди лугов, и крестьяне, встречавшиеся нам, приветствовали нас почтительными поклонами. Леди Элейна не замечала их. Она даже не замечала, что я не очень отвечаю на ее вопросы.

— А почему ты босиком, дама Брузена?

Единственное, что я могла ответить ей — «потому что у меня нет башмаков». Но не успела. Показалась гора, а на горе — замок.

Я замерла на месте. Этот замок был как облачная шапка, венчающая вершины... как глыба плавучего льда на океанской волне. Его белые стены и башни не вздымались к небу от земли, а спускались с неба на землю. Положительно, он был слишком бел и светел для такой особы, как я.

— Это и есть замок Корбеник, резиденция короля, — гордо произнесла леди Элейна.

Где-то за стенами запел рог. Нас увидели. Решетка, впрочем, и без того была поднята, а мост опущен. В здешних местах не привыкли опасаться нападения.

Леди Элейна поднималась по мосту. Вероятно, ей доставляло удовольствие чувствовать под ногой надежное, привычное дерево, а не наведенную колдовством иллюзию. Но мне ли не знать, что зачастую привычное распадается быстрее иллюзий?

Я стояла и слушала. Рог давно смолк, но мелодия слышалась и рисовала в воздухе затейливый очерк — куда там колдовскому мосту.

Ворота растворились. Леди Элейна шагнула внутрь и только теперь заметила, что я не следую за ней. Она повернулась.

— Дама Брузена, входи же! — Я не шелохнулась и она повторила: — Брузена! Брузена!

Первое дело сделано. Она трижды позвала меня. Теперь никакая сила, ни крестная, ни незримая, не выгонит меня из этого замка против моего желания. Первое дело сделано. Я — здесь…

Продолжение читайте в журнале «Реальность Фантастики №11(39) за ноябрь 2006».